"Джулиан Барнс. По ту сторону Ла-Манша" - читать интересную книгу автора

улыбался поставленным перед ним ломтям. Как видите, опасения моей матушки
касательно моей натуры были безосновательными.
Моя дорогая Эвелина, путешествия не особенно развили эпистолярный стиль
вашего кузена; сказать правду, мое перо страдает от неуклюжести, какую я
редко ощущаю, находясь в вашем обществе, так что вы и дальше будете дразнить
меня голландским китоловом, передайте мои почтительные приветствия вашему
батюшке и вашей матушке, я грежу вашим изящным почерком, который встретит
меня в Ницце.
Ваш любящий кузен Гамильтон Линдсей

Сэр Гамильтон Линдсей отправился в Чертси во вторник шестого августа.
Сэмюэл Добсон ехал с грумом на запятках, а сэр Гамильтон внутри с крикетными
битами. Это, как он знал без малейших размышлений, было правильным выбором.
Дождь и ненастье могли только закалить Добсона, тогда как биты были более
чувствительны к гневу стихий и требовали бережности. В скучные минуты
поездки сэр Гамильтон доставал мягкую тряпку и нежно втирал немного
сливочного масла в лопасть своей биты. Другие предпочитали постное масло, но
этот особый его собственный выбор будил в нем местный патриотизм. Сама бита
была вырезана из ветви ивы, спиленной в его поместье, а теперь она мазалась
маслом из молока коров, которые паслись на том самом заливном лугу, на краю
которого выросла та ива.
Он кончил ублажать свою биту и спеленал ее ярдом муслина, в который
укутывал ее во всех поездках. Бита Добсона была орудием погрубее, и у
Добсона, без сомнения, были собственные секреты, как сделать ее настолько
крепкой и упругой, как ему требовалось. Некоторые втирали в свои биты эль,
другие ветчинное сало, третьи, по слухам, грели биты у огня, а затем
мочились на них. Без сомнения, во время этого обряда луна должна была
находиться в определенной фазе, подумал сэр Гамильтон, скептически покачав
головой. Значение имело только то, как вы бьете по мячу, а Добсон бил не
хуже лучших. Однако в Несфилд сэр Гамильтон забрал его, обвороженный
дерзостью и упорством его правой руки.
Добсон был вторым младшим садовником в имении. Тем не менее никто не
обратился бы к Добсону, чтобы как-либо изменить ландшафт, творение покойного
мистера Брауна. Молодчик с трудом отличал люпин от турнепса, и обязанности
его ограничивались физической подсобной работой, а не какой-то одной,
требующей умения. Короче говоря, ему разрешалось орудовать лопатой только
под надзором. Но сэр Гамильтон нанял его - или сыграл в браконьера, если
воспользоваться фразой предыдущего добсоновского нанимателя, - не для того,
чтобы приобрести подстригателя травы с дамскими ручками. Добсон был
неподражаем на совсем другой траве. Созерцание его несокрушимости в
орудовании битой более чем искупало его тупость в огороде.
В Чертси они прибудут на следующий день, а в субботу отправятся в Дувр.
Пятеро крикетистов герцога живут рядом с Чертси: Фрай, Эдмидс, Эттфилд,
Этеридж и Вуд. Затем он сам, Добсон, граф Танкервиль, Уильям Бедстер и Глыба
Стивенс. Герцог, естественно, был в Париже; Танкервиль и Бедстер приедут в
Дувр в одиночку; так что ввосьмером они встретятся в гостинице мистера
Ялдена в Чертси. Именно там несколько лет назад Глыба Стивенс помог
Танкервилю выиграть его знаменитое пари. Граф поспорил, что его игрок,
практикуя удары, попадет в положенное на землю перо один раз из четырех.
Мистер Стивенс услужил своему патрону, который, по слухам, положил в карман