"Наталья Баранская. Пантелеймон, Пантелеймоне " - читать интересную книгу автора

Работалось Маруське плохо. То ей представлялся разговор с заводским
партийным секретарем, который допытывался про Витькино поведение, то она
видела себя в милиции у деревянного барьера, где была когда-то с подружкой,
разыскивавшей отца, и дежурный спрашивал у нее про Виталия - сколько лет,
какой цвет волос, в чем был одет... От этого сердце у нее обмирало, а потом
начинало стучать, как швейная машинка. Насилу дотянула Маруська день,
переоделась и скорей за дочкой. Райка бежала рядом, болтала, сыпала какие-то
истории - кто-то кашу не съел, наказали кого-то, скворец в клетке засвистел
сегодня... Маруська не спрашивала, не отвечала. Торопилась, покрикивала
"шагай веселей!".
Решила твердо, если Витька дома, ни словечка она не скажет, послушает,
что он брехать будет. И если только узнает, что гуляет, - выгонит к чертовой
матери. В таком она не нуждается, она женщина самостоятельная -
зарабатывает, и жилплощадь ее, отцова еще, дедова. В случае чего выгонит
запросто.
Так подогревала Маруська в себе злобу, а на самом деле боялась сейчас
одного - вдруг не пришел, что тогда?
Витька был дома. Он сидел за столом, поставив ноги в носках на
перекладину, читал "Вечерку" и ел. Перед ним на углу с отогнутой скатертью
стояла тарелка холодных щей. Он сдвигал ложкой застывший жир, набирал
капустную гущу и громко жевал.
- Черт бессовестный, - закричала Маруська, - ты уж и щи разогреть не
можешь, совсем обленился. Давай выливай обратно, ставь кастрюлю на газ...
Тут только вспомнила она о своем решении не заговаривать с ним и
тихонько ругнулась. Но злость и ревность уже отступали, в груди теплело:
слава богу - жив, здоров, дома...
Когда Маруська разлила по тарелкам горячие щи, нарезала хлеб и они сели
друг против друга, почувствовала она такую усталость, что ложку не поднять.
- Ты меня извини, Маруся, - взглянув на нее, сказал Виталий, - я у
товарища засиделся, пришлось заночевать.
- Кто ж он есть, твой товарищ? - спросила она.
- Да как тебе сказать, так, человек один... - раздумчиво начал Виталий.
Но Маруська не дала ему кончить.
- Скажи хоть, как его зовут, того человека? - Маруська не сводила
пристального взгляда с Витьки.
- Как зовут? Вот имени его я как раз не знаю...
- А ты бы сначала все придумал, а потом бы и врал! - Маруська зло пнула
дверь, унося кастрюлю. - Знаем мы ваших товарищей, - продолжала она, брякнув
сковородку с котлетами на подставку, - товарищи, какие в бустгалтерах
ходют...
- Что ты болтаешь, глупая, - попытался остановить ее Виталий. Но
Маруська уже завелась.
- Ты-то больно умный по девкам таскаться от жены. Дочери бы постыдился,
если уж обо мне забыл. Дочь вон глядит на тебя, она понимает, что папка
гдей-то ночь ночевал... А я тут думай, что хочешь, не спи, а потом работай.
Райка тихонько встала из-за стола, ушла в угол к игрушкам, Маруська и
не заметила.
- Ты гуляешь - у телевизора сидеть соскучился, а я все вечера на кухне
тру да пру, и то не скучаю. Хоть бы совести хватило к ночи домой
возвернуться.