"Наталья Баранская. Пантелеймон, Пантелеймоне " - читать интересную книгу автора

более - семья. Нельзя ведь жить так, совсем безо всего, - он оглядел
полупустую комнату.
- Да разве я говорю, что шкаф нельзя купить или что там еще? Так жить,
как я - хорошего мало. Я говорю, что нельзя этому шкафу молиться, вот что я
говорю. Пузо нельзя набивать этому шкафу! А то купят шкаф, он рот свой
раззявит - подавай ему платьев, костюмов, польтов - таких, эдаких,
трикотажу, мануфактуры... Такие шкафы бывают - всю жизнь жрут и все не сыты.
А? Не прав я? И заглотит шкаф человека. И сидит он в шкафу как арестант. Не
живет, а срок отбывает... Жена твоя не такая?
- Нет, где там. Жизнь у нас не роскошная. Ничего такого у нас нет.
Виталий хотел добавить "пока", но осекся. Вдруг он понял, что это
"пока" присоединило бы их, не имеющих даже порядочного шкафа, к тем, кто
только и делает, что набивает свои шкафы.
- Тебе, парень, домой пора, поздно уже, - сказал хозяин, - да и мне
спать охота. Постой, а который час? Второй? Ежели тебе далеко, ложись-ка
тут, на диване, А я там...
Седой кивнул в сторону раскладушки.
- Жена будет беспокоиться, - сказал Виталий нерешительно.
- Ну, что ж теперь, раз просидели. Будить только ее, тревожить. Все
равно завтра ответ держать. Хорошая она, твоя жена?
- Да, - сказал Виталий, чуть подумав.
- А раз хорошая, значит, поверит. Впрочем, как знаешь. Я ложусь. Ты
погаси.
И он рухнул на раскладушку, не скинув даже ботинки.
Виталий снял пиджак и бросил под голову. Грязный диван пугал его, но
идти далеко пешком, выпивши, не хотелось. А пуще всего не хотелось ночных
объяснений с Маруськой. И, погасив свет, он лег, не раздеваясь, натянул
пальто до подбородка и заснул.
Проснулся он от шума - в квартире ходили, хлопали дверьми, слышался
громкий разговор. Он поднялся, оделся, не зажигая света, вышел на улицу. Под
фонарем взглянул на часы - без четверти семь. Домой заезжать вроде поздно, и
Виталий зашагал к заводу - хватало времени голову провеять.

"Вот всего-то и было делов", - сказал себе Виталий, вспомнив в
подробностях прошлую ночь. Можно ли рассказать все это Маруське? Нет, ничего
из этого не получится - крик один. Виталий вздохнул и повернулся на другой
бок. Маруська спала, натянув одеяло на самый затылок: "Отгородилась!" Райка
тоненько высвистывала носиком, как птаха. А Виталию все не спалось. Сонно,
медленно шевелились в нем мысли, словно разводья на зацветшем пруду.
О Маруське. О том, что она хорошая, но ему с ней скучно. Не плохо, а
скучно. Никуда они не ходят, ни о чем не говорят. Даже в кино ее не
выманишь. "А зачем же телевизор купили?" Он и сидит один все вечера -
телевизор оправдывает. А она смотрит урывками, некогда ей. Говорить ей тоже
недосуг. А может, им просто не о чем говорить? Чего там! Старик прав.
А говорить-то, оказывается, интересно. Вот хоть бы взять их ночной
разговор. Виталий еще робел, не вступал в спор. А теперь про себя возражал
Седому. Конечно, он здорово сказал про шкаф, однако деньги есть деньги,
почему ж их не тратить у кого есть?
Он, будь у него много, купил бы мотоцикл с коляской. Посадить летом
Маруську с Райкой и махнуть далеко, на большую реку. Маруська в жизни никуда