"Сергей Алексеевич Баруздин. Верить и помнить " - читать интересную книгу автора

Сирень, верно, может погибнуть. Мама знает. Она занималась на
агрономических курсах в области.
Хлюпая большими валенками по мокрым ступенькам крыльца, Тимка
направился к калитке.
"Опять валенки промочу", - подумал он.
У калитки Тимку встретила Настя - шестилетняя внучка школьной
сторожихи.
- А ребята говорили, что твоя мамка письмо заграничное получила, -
сказала она, смотря на Тимку из-под сползшего на лоб платка.
- Ну и что? - спросил Тимка.
"Тоже новость! Удивила! - подумал он. - Маме отовсюду пишут. Зря, что
ли, ее парники да теплицы - лучшие в совхозе! И орден ей дали в Москве. И на
пленум в Кремль ездила. А как делегации заграничные приезжают, так мама
обязательно с ними. Подумаешь, письмо!"
- А я ничего! - сказала Настя. - Просто говорили люди, что какое-то
очень интересное письмо и будто мамка твоя плакала...


2

...В партии с 1941 года. Взысканий не имела. В Отечественной войне не
участвовала. За границей не была. Родственников за границей не имею. Имею
награды - медаль "За доблестный труд в Отечественной войне 1941-1945 гг." и
орден Ленина. Вдовая...
Из автобиографии Марии Матвеевны Февралевой.


3

Школа стояла на горе. Домой надо бежать через овраг, разделяющий село
на две части: главную и заовражную. Если быстро идти, минут за двадцать
добежишь. Но сегодня Тимке некуда торопиться. Мать на работе, вернется
поздно, он и поиграет еще с ребятами, и уроки выучить успеет.
Тимка пошел вниз по тропке. Здесь было тихо. Снег притаился по краям
оврага. Лапы елей и голые ветки осин были в снегу, как настоящей зимой. И
только на дне оврага бежал так и не успевший замерзнуть ручеек, напоминая,
что все это - еще не зима.
Тропка шла рядом с ручьем. Можно шагать прямо по ней: как раз выйдешь к
пруду. В нем уже давно замерзла вода, и ручей, впадая в пруд, умолкает.
Тимка знает: лед пока тонок, ребятам до сих пор не разрешают кататься
на коньках. И все после прошлогоднего случая, когда Лешка Махотин провалился
по горлышко.
К пруду Тимка не пошел. У кривой березки, чуть ли не единственной на
весь овраг, он перемахнул через ручей и стал подниматься по склону.
"Интересно, что за письмо? - вспомнил он Настины слова. - А может,
кто-то там за границей перегнал мамку по урожаю, вот и написал. А она
расстроилась. Да только не похоже это на мамку. Не такая она, чтобы из-за
этого сердиться. Наоборот, всегда радуется, когда в газетах что хорошее
прочтет про заграницу или по радио услышит. И не плачет она никогда. Не
маленькая... Ну да ладно! Вечером спрошу..."