"Сергей Алексеевич Баруздин. Верить и помнить " - читать интересную книгу автора

Возле кустов молодого сизого можжевельника прыгали две синицы. Головы и
брюшки у них беловатые, и на крыльях - белесые поперечные полосы.
Вдруг птицы взметнулись на вершинку можжевельника, через секунду - еще
выше и - в воздух. Повисли с минуту, будто маленькие вертолетики, и кубарем
вниз, на прежнее место.
"Глупые, - подумал Тимка. - Чего боятся?"
Он смотрел на деревья, такие необыкновенные в эту пору неустоявшейся
зимы и словно притихшие в ее ожидании, на разнопалые кусты, торчащие вкривь
и вкось из снежных, чуть подтаявших бугорков, и вспоминал, как когда-то
боялся настоящего леса. То ли пугала рассказанная в детстве сказка, то ли
слова матери о немцах в лесу в годы войны, но стоило раньше Тимке услышать о
лесе, как он ежился, настораживался и робко спрашивал: "А это какой лес,
дремучий?"
Даже когда по радио детские передачи слушал, где про лес говорилось,
боялся. А однажды, когда они пошли с папкой в клуб "мульти-пульти" смотреть,
Тимка даже разревелся, как только увидел зверей в лесу. "Это - дремучий лес,
не хочу смотреть!" - ревел он. Пришлось отцу увести Тимку. "Ну, а как с
песнями прикажешь быть? - шутил отец. - Вот грустная есть такая - "В лесу
родилась елочка..." - "А в каком лесу, в дремучем?" - сквозь слезы
поинтересовался Тимка. "Да, плохи наши дела, брат!" - серьезно сказал отец.
И мамка дома смеялась. "Я, - говорит, - в войну к партизанам ходила в леса и
то не боялась".
Правда, все это было очень давно. Лет шесть назад, когда еще был жив
папка. Второй папка. Сейчас Тимке и самому смешно вспоминать. И почему
именно дремучего леса он боялся - никому не известно. И в округе-то таких
нет. А вот боялся.
Стряхнув на Тимку снег, перемахнула с дерева на дерево крупная, с
зеленым отливом в перьях сорока. Потом она будто замерла на ржавой осине и
долго смотрела ему вслед круглыми черными глазами.
Когда Тимка вышел на дорогу, на первом же телеграфном столбе его
встретил толстый, не в меру важный снегирь. Он нахохлил перышки на голове,
надул грудку и издал звук, похожий на скрип.
"Снегириху свою предупреждает или впрямь петь собирается?" - подумал
Тимка и подбросил в воздух шапку.
Снегирь слетел со столба. Но не успел Тимка поднять отлетевшую в снег
шапку, как снегирь опять появился на столбе, перекладиной ниже, и снова
подал голос.
Тимка свернул с дороги и направился короткой тропкой через молодой сад
к деревне.
"И до чего ж смешно люди дороги прокладывают! - думал он. - Как
настоящую дорогу, так в самом неудобном месте ведут, а сами потом по полям
да огородам тропки протаптывают. А то и телеги с машинами по этим кратким
дорогам пускают! И в городе так..."
В городе Тимка был дважды с матерью и оба раза замечал: разобьют сквер,
дорожки по нему проложат, даже асфальтом или битым кирпичом покроют, а после
начинают другие протаптывать. Покороче да поудобнее! А что бы сразу такие
проложить!
Как-то он об этом даже самому Нилу Васильевичу сказал.
- А пожалуй, ты прав, - согласился Нил Васильевич. - Наблюдательный!
Тимка подошел к крайнему дому. Возле магазина толпились женщины. Они о