"Сергей Алексеевич Баруздин. Я люблю нашу улицу... " - читать интересную книгу автора

говорит мне "Ширяев", но там не так, там - школа. И почему-то она, никакая в
школе (не ябеда, как другие девчонки, не отличница, а так себе...), здесь
вдруг оказалась какая-то. А какая? И вовсе крохотная, будто не в восьмом, а
в шестом учится.
"Тебе не жалко, что их так режут и пилят?" Мне не жалко, тебе не жалко,
ему не жалко...
И при чем тут мои волосы? Мои волосы, твои волосы, его волосы.
Спряжение! А мы его в детстве проходили...
Почему я думал о ней? Свернув с улицы во двор, думал. Пока шел по
двору, думал. И, только войдя в подъезд и ступив на лестницу, вспомнил о
Гале. Ведь я сейчас пройду мимо ее квартиры, где она празднует свое
семнадцатилетие, куда она меня звала...
На лестнице было тихо. Не так, когда кто-то и что-то празднует. Тогда
все слышно снизу доверху. Значит, не празднует? А меня зачем звала?
Непонятно...
Я прошел мимо ее квартиры. Ни звука. Может, позвонить? Но мать сказала:
"К восьми возвращайся". Сейчас, наверно, восемь...
Дома моему возвращению особо обрадовались. Отец о чем-то спрашивал
меня, мать хлопотала с едой, усиленно угощая. Друг с другом они не говорили.
Я сразу понял, в чем дело.
- Вы что, поссорились?
- Поссорились? Почему? Ничего подобного! - сказал отец, как-то неловко
вскочил из-за стола и обнял мать. - Правда, Ирочка?
- Правда, правда, отстань, - говорила мать. - И все равно ты... Ешьте
лучше!
- Характер! - доверительно шепнул отец, когда мать вышла на кухню. -
Ничего не поделаешь!
- А что у вас?
- Да так, перемелется. Войну прошли. А это... Ничего. Знаешь, как у
поэта: "Все пройдет, все перемелется".
- У кого?
- На Кавказе есть такой... Мудрый поэт! Наизусть запомнил:


Знает, знает мельница:
Все пройдет, все перемелется.
Основное ведь - мука,
Остальное все - труха.

Кажется, я не спал в эту ночь.
Слышал, как идут по нашей улице последние машины и троллейбусы и как
отец в соседней комнате говорит матери:
- Ну что такого особенного! Мы же не в безвоздушном пространстве живем!
Я видел, как качается фонарь над воротами, слышал, как дует весенний
ветер за окном, и слова матери и отца:
- А опекаешь ее почему? Подарки даришь?
- Какие подарки? Просто знак внимания к Восьмому марта. У нее же
трудная судьба. Муж бросил, двое детей. В конце концов зарплата у нее в три
раза меньше, чем моя... Ты, по-моему, просто ревнуешь.
Опять все реже и реже идут машины по нашей улице, и уже не слышно