"Мария Барышева. Мутные воды дельты" - читать интересную книгу автора

тонкая цепочка пузырьков отмечает их след.
Я не помню, как я доплыл до острова. Но хорошо помню, что когда,
наконец, почувствовал под ногами долгожданную твердую почву, то не ощутил
никакой радости. Как-то тупо, краем сознания я отметил, что спасен, и все.
Выйдя на берег, я просто повалился на мокрый песок, неподалеку от Антохи, и
лежал так долго-долго, наверное, несколько лет, и плакал отчаянно, потому
что я разжал пальцы.
Спустя какое-то время среди ленивого плеска реки, хриплых криков
мартынов и далеких гудков я слышу удивительный, волшебный звук - тарахтенье
лодочного мотора. Вначале я думаю, что мне это мерещится, но звук не
исчезает. Я поднимаюсь с песка и в самом деле вижу моторку - она идет за
остров, весело и безжалостно полосуя мутную воду. Сидящий в ней человек
небрежно машет мне рукой, и я на мгновение оцепеневаю, а потом принимаюсь
вопить изо всех сил. Вначале лодка преспокойно плывет мимо - сидящий в ней
решил, что я попросту валяю дурака. Но потом, видя, что я не умолкаю, и
слегка засомневавшись, все же направляет лодку к западной оконечности
острова, откуда я уже могу продемонстрировать ему свою окровавленную руку,
которой все это время вытирал разбитый нос и внятно прокричать, что трое
моих друзей утонули. Он слышит, видит Антоху, который неподвижно лежит на
песке, наконец понимает, что это не шутки, и причаливает. Я узнаю его - это
тот самый рыбак из девятиэтажки, которому я вчера помогал, - владелец
замечательной цветной японской лески.
Наш вид повергает рыбака в шоковое состояние. У меня расквашен нос и я
расстроен и перепуган до смерти, и слова у меня изо рта выскакивают ломаные,
невнятные, потому что меня до сих пор трясет. Покрасневшие глаза Антохи
совсем заплыли, его сильно тошнит, но желудок пуст, и Антоха почти
непрерывно содрогается в бесполезных рвотных спазмах. У него по-прежнему
идет кровь, и сейчас, глядя на него, я не могу понять, как он умудрился
доплыть до острова.
Рыбак переносит Антоху в лодку, я же, ковыляя кое-как, забираюсь в нее
сам, не отрывая глаз от реки, уже окрашивающейся в красно-золотистый цвет -
всходит солнце. Теперь она уже не кажется неприветливой и угрюмой, но я-то
знаю, кто там прячется. Я-то знаю...
Оказавшись в лодке, Антоха неожиданно оживает. Пока рыбак отводит лодку
с мелкого места, Антоха приподнимается, держась за борт, смотрит вокруг, и у
него начинается истерика:
- Я не поплыву! Не поплыву! Выпустите меня! Я хочу на остров! Я не
поплыву больше!!!
Тряся рыжей головой, он пытается выпрыгнуть из лодки, и рыбак, как-то
вяло ругаясь, с трудом удерживает его и пытается успокоить, но Антоха
продолжает орать:
- Не поплыву! Пустите! Не поплыву!
Я молчу, но сижу на дне лодки, сжавшись в комок и закусив губу, и
смотрю на свою ногу, на которой отчетливо видны красные полукружья от
Венькиных зубов. Я стараюсь не смотреть за борт лодки - мне страшно. Я тоже
не хочу плыть через реку. Но мотор тарахтит, лодка несется вперед, и я
закрываю глаза.
- Нам хана... - бормочет Антоха, постепенно выдыхаясь, и хлюпает
носом. - Там же сорок метров... сорок метров...
Теряя сознание, он сползает на дно лодки, свесив руку за борт, и,