"Мария Барышева. Мутные воды дельты" - читать интересную книгу автора

может решать - не маленький. Не слушай его, Лень!
- Юля, ты что? - говорит Венька очень тихо, и мне становится немного не
по себе - он никогда не называл ее так. Юй, Юйкой, Юлькой - да, но никогда
Юлей. - Юля, он же может утонуть.
- Он прекрасно плавает, - продолжает настаивать на своем Юй. - Подожди,
он еще раньше тебя доплывет!
Венька презрительно усмехается, и мы начинаем спорить с новой силой. Но
Венька уже смотрит как-то по другому, словно совершенно сбит с толку. В
конце концов он машет рукой.
- Да плыви, мне-то что?! Только я в спасатели не записывался! Начнешь
тонуть - не зови! Придурок! И вы придурки, что его с собой берете!
- Да ничего с ним не случится - что ты вечно к нему цепляешься?! -
Антоха хлопает меня по плечу - хлопает от души, и я чуть не падаю, и Венька
кривит губы. - Не дрейфь, Шпендик! Если что, я тебя выловлю.
- Ты это ему обещаешь или так, языком двор метешь?!
Антоха подмигивает мне. Он гораздо ниже Веньки, но плотнее, шире в
кости, и от его простодушной голубоглазой физиономии, густо посыпанной
веснушками, веет такой надежностью, что мне сразу становится совершенно
легко. Веньке больше нечего возразить. Он пожимает плечами и уходит. Вита
из-за тутника снимает с головы шляпу-колокольчик и восторженно машет мне,
потом бежит следом за братом.
- Значит, в четыре пятнадцать, - говорит Гарька. - Ладно. Все, я пошел
обедать.
Остальные тоже вспоминают о каких-то неотложных делах и разбредаются по
домам. У меня неотложных дел нет, и есть мне пока не хочется, и я бреду
вдоль парапета - туда, где примостилась со своими удочками "первая смена".
Архипыча нет - выловив Серегу Бортникова, он больше не рыбачит. Рыбаки
встречают меня неприветливо - это большей частью пожилые люди, которые не
любят, когда рядом крутятся любопытные вроде меня. Только один, помоложе,
окликает меня. Я не помню его имени. Он из соседней девятиэтажки.
- Эй, пацан! Спиннинг смотай, а то у меня тут лещ.
Я с готовностью подбегаю. Рыбак снова перевесился через парапет,
подводя круг под свою рыбу. У одного из спиннингов отчаянно дергается
верхушка - кто-то хорошо сел на крючок. Я хватаю удочку, резко оттягиваю
назад и начинаю сматывать. По удилищу мне в ладони передается сладостное
биение сопротивляющейся рыбы.
Из воды вылезает целая гирлянда - три крючка, и на каждом -
серебристо-черная чехонь, похожая на маленькую саблю. Они шлепаются на бетон
и начинают свой возмущенный танец. Тут и рыбак переваливает через парапет
свой улов - огромного серебряного леща килограмма на четыре. Это - редкая
удача, и вся набережная сбегается поглазеть. Лещ раздувает жабры и лениво
хлопает хвостом. На его боку, ближе к хвосту, чешуя слегка содрана, и от
самого хвоста отхвачен неровный кусок - видать, недавно он побывал в чьей-то
немаленькой пасти. Рыбак, не обращая внимания на зрителей и их комментарии,
прячет леща в мешок. В садок он не поместится - слишком велик, в садок
отправляется только чехонь. Рыбак очень доволен.
- Еще часик посижу, - говорит он мне, - а там уже пойду, хватит.
Хочешь, оставайся, поможешь, а то, я смотрю, твоих нет сегодня. Тебя ведь
Ленька зовут, да? Из девятнадцатого. Константина Григорьевича сын.
Получив разрешение, я милостиво остаюсь.