"Александр Башкуев. Призванье варяга (von Benckendorff) ч.3, 4" - читать интересную книгу автора

Вы не только думайте, будто я и впрямь "побрил русскую армию". Это
сделал мой неродной дядя - граф Аракчеев. Это стало одним из условий кредита
"на восстановление армии" 1808 года.
И спор о треуголках решил тоже не я. Французские с разгильдяйством и
бонвиванством снял с русских господин Аустерлиц. А прусские с дуболомством и
тупым подчинением идиотским приказам - господин Фридлянд. Суровые были
экзаменаторы.
На Войне все учатся. Вот если б только сия дама брала с нас за уроки -
только лишь гульдены...
Но она признает одну только плату. И мы расплатились - до последнейшей
капельки!
Хорошо всех нас выучило. Лучше наших противников.

Только в том декабре это была еще не армия, но толпа крепостного и
крепостнического быдла, воображавшего себя армией. Русским офицерам было
недосуг заняться с солдатами огневой, да боевой подготовкой. Господа офицеры
четыре года кряду спорили о том, какую треуголку носить, - прусского, иль
французского образца. Русский же картуз они соблаговолили надеть лишь спустя
много лет...
Объясните, почему мне - Бенкендорфу пришлось силой надевать на русскую
армию русский картуз?! Господи, что за народ?!

Главной остановкой на моем пути стала Москва. Там мы задержались на
Рождество и на Святки. Я люблю баловаться с фейерверками и московские
губернатор с градоначальником уговорили меня остаться на Рождество -
потешить первопрестольную.
Именно в Москве я понял для себя одну важную вещь. Здесь я уяснил, что
я - недурной химик, но - не больше того. (Впрочем, нет - Академии всего
мира все же признали меня Пиротехником с большой буквы.) Я смею считать себя
экспертом в химии и физике горения порохов. Но до Москвы я воображал себя
авторитетом вообще.
Возможно, именно решение "не растекаться мыслью по древу", впоследствии
благотворно сказалось на моей научной карьере, но беседы в Москве стали
жестоким ударом по моему самолюбию.

Самое ужасное состояло... в моей докторской степени. Московская
профессура спрашивала меня о простейших вещах, с изумлением разевала рот с
иного ответа, а потом, конфузясь и нервничая, задавала вопрос:
- "Извините, а кто Ваши... родственники?"
Первое время я, не задумываясь, называл свою матушку и меня сразу же
прерывали:
- "О, так вы - сынок Александры Ивановны?! Читал ее сообщение в
последнем журнале - превосходный анализ! При случае передайте привет, -
возможно, она помнит меня... В прошлый съезд Академии мы познакомились на
одном семинаре - необыкновенная женщина!
После моего доклада меня вызвали в кулуары и ваша матушка добрый час
обсуждала со мной все возможные направления нашей работы... Сразу же поняла
все наши проблемы и уже через месяц прислала приборы и реактивы. Пойдемте, я
вам покажу..." - все беседы о моих научных познаниях на этом заканчивались.
Сначала я думал, что это - случайность. Потом... Потом я страшно