"Александр Башкуев. Призванье варяга (von Benckendorff) ч.3, 4" - читать интересную книгу автора

мягкими полями нового образца, или прусскую с короткими и жесткими полями -
согласно прежним уставам?
Половина кричала, что Павел был солдафоном и идиотом, который только и
знал, что муштровать солдат, да пороть их целыми ротами, а в армии ввел
слепое поклонение уставам. Зато нынешнее правительство - либеральное.
Им орали в ответ, что к власти в России пришла кучка воров, масонов и
разгильдяев, которые мечтают погубить страну и первым делом развалили
армейскую дисциплину и единоначалие, и если кто больно умный - какого черта
он пошел в армию?
Тут спорщики вцепились друг другу в грудки и понеслось... Одни кричат,
что не будут носить лопухов, а другие, что - сняли каски и в жизни их теперь
не наденут. Вот такая дискуссия.
Весь этот кошачий концерт длился до тех пор, пока один из полковников
не крикнул на молодежь:
- "Отставить разговоры! У нас - гости... Кстати, как вы - у вас
думаете, - что важнее? Образование, или - дисциплина?"
На это я сказал так:
- "Мне сложно судить о вашей форме одежды, - мы имеем право носить
собственную форму и готовы защищать ее от русской же армии с оружием в
руках. И мне, честно говоря, дико слышать споры о том, что должно носить
русскому офицеру - треуголку французского, или - прусского образца!
В ливонской армии этот вопрос решен окончательно и бесповоротно.
Ливонские офицеры носят ливонскую фуражку, которая есть латышская народная
шапка и я не пойму сути вашего спора".
Тут мой главный собеседник - полковник, что звал меня "Сашей", весело
расхохотался:
- "Друг мой, вы что, - всерьез предлагаете нам надеть мужицкий картуз?!
Вы можете как угодно назвать свой головной убор, но он все равно останется
простонародным картузом! Что о нас скажут в Европе?! Русские дворяне носят
головные уборы своих рабов?! За кого они нас тогда примут?!"
Я уже доложил, что наши решения по фуражке были приняты по резонам
практическим, но Русь всегда находилась по ту сторону от здравого смысла.
Поэтому я, встав из-за стола, отвечал:
- "Господа, я в восторге от ваших шуток, но боюсь, - они не по адресу.
Вот вы смеетесь над моим простонародным картузом, а я ношу то, что привыкли
носить мои мужики. А они носят его, потому что он прост в изготовлении,
защищает от дождя, мороза и солнца и не слетает с головы при сильном ветре,
как ваши пижонские треуголки.
Да, он - прост, как просты мои мужики. Зато я живу в сем картузе моей
головой, а не заемною треуголкой. Ни легкомысленной лягушачьей, ни -
твердокаменной прусской. Чего и вам всем желаю".
С этими словами я вышел от них и сказал в сердцах:
- "Господи, да когда же найдется у них новый Петр, который закончит
бритье сих людей! Их побрили снизу и спереди, осталось - сверху и сзади!"
Мои друзья расхохотались в ответ и бойкий Ефрем отвечал:
- "Помяни мое слово, - когда-нибудь ты сам побреешь этих грязнуль! Да
еще снимешь с них треуголку!" - тут мы снова расхохотались и, несмотря на
ночь, продолжили путь на Москву. Заночевали мы в чистом поле. Могли и на
ямской станции, но на мой вкус на Руси в поле - чище.