"Александр Башкуев. Призванье варяга (von Benckendorff) ч.3, 4" - читать интересную книгу автора

Мое объяснение привело слушателей в полный восторг и мы выпили по сему
поводу, а также за Петра, мою бабушку, за...
Когда половина участников упала под стол, возник новый вопрос:
- "А почему вы бреете голову? Те, "черные", заплетают косицу на наш
манер. А вы, "зеленые" - как татары!"
Я невольно провел рукой по своему ежику и как можно спокойнее посмотрел
на грязные, нечесаные кудри моих собутыльников, или хуже того - напудренные
прогорклой мукой парики иных слушателей. То-то - ходячий зверинец для всякой
пакости! Бр-р-р!
- "Нет, это дело традиции. Мы, как народ, ведем свою историю со дня
Восстания против поляков. Кстати, в итоге него поляки утратили не только
Лифляндию, но и задали стрекача из Москвы"
Русские сразу воскликнули:
- "Ах, да - Минин с Пожарским!" - и у нас появился очередной повод
выпить.
Я же продолжил:
- "В те дни против католиков восстали мужики и монахи, бароны же
стакнулись со шляхтой. А в гражданскую сложно понять, кто есть кто - все
говорят на одном языке. Так что курляндцев мы узнавали по парикам, длинной
прическе с косицей, а они нас - по короткой монашеской стрижке. Когда мы
победили, короткие стрижки закрепились в наших уставах".
Мои новые друзья с пониманием отнеслись к такой исторической памяти,
тем более, что они сами не любили поляков и потом добрый час рассказывали
мне про их зверства. (Смоленск до польских Разделов был Границей России и
крепче других натерпелся от вечной резни - рубеж меж Россией и Польшей
полтысячи лет тек рекой Крови...)
Я с удивлением обнаружил, что мое предубеждение против русских куда-то
девается и вместо этого возникла приязнь к этим простым, душевным и в массе
своей - незлобивым людям.
Да, разумеется, они были дурно и скверно одеты, относительно грязны и,
скажем так - "пахучи". Но при всем том они не слишком отличались от нас -
латышей, собравшихся выпить и поболтать после тяжкого трудового дня. И уж не
мне - потомку беглых латышей, да немецких монахов воротить нос от
"простонародных" запахов.
Я сам не прочь хорошенько поесть редечки, чесночку, да гороху и запить
все это дюжиной-другой кружек пива. Ну и штоф водочки - не помешает. По
праздникам, разумеется.
Ну а какой праздник без разговора о житье-бытье? Вот и я беседовал с
русскими мужиками (пусть и дворянского роду) и не видал разницы в нашем быту
и от этого сама собой зародилась приязнь между мною и собеседниками.
В Риге я привык к необычайной злобности и агрессивности "оккупантов". К
их чудовищной подлости и подозрительности. Теперь же я стал понимать, что в
Смоленске русские были у себя дома, им не надо было по ночам вскакивать с
постели в ожидании очередного латышского мятежа, им не надо было собирать
целую армию, чтобы пойти на рынок за продуктами и эти люди открылись мне с
совершенно иной, неведомой стороны.
И главный тост, за который мы пили с моими друзьями, был за то, чтоб,
не приведи Господь, меж нами не началось...
Вот и наша беседа оборвалась от сущей безделицы. Русские вдруг стали
меж собой ругаться о том, какую треуголку носить. Французскую с широкими и