"Ада Баскина. Повседневная жизнь американской семьи " - читать интересную книгу автора

кто заболел, кто выздоровел. И чуть меньше, но тоже много - беседы о
животных: как себя чувствует ваша собачка, появились ли у нее щенки, где вы
ее стрижете и т.д.
Позже я научилась сама инициировать беседы на проблемные темы - об
образовании, например, или медицине, или о новых молодежных тенденциях.
Собеседники мои не уклонялись, наоборот, охотно включались в обсуждение,
даже немного спорили друг с другом. Говорю "даже", потому что несогласие с
мнением собеседника считается, по-моему, просто дурным тоном. Если верить
Максу Лернеру, "беседа у американцев отрывочна и стереотипна, всегда
крутится вокруг того, что идет в кино или по телевидению. Это не столько
обмен идеями, сколько способ разрядить нервы".
Перечитав последние строчки, я вдруг подумала: а чем, собственно, это
плохо - просто весело поболтать, почесать языком, разрядиться? Разве лучше
нагружать собеседника информацией, втягивать его в обсуждение проблем, ждать
обмена серьезными идеями? И поняла - не лучше и не хуже. Речь просто идет о
разных традициях. Чтобы была понятна эта разница, давайте посмотрим на
беседу в России со стороны, глазами американца. Обратимся к тому же Йелу
Ричмонду. "Разговор у русских, - пишет он, - легко начинается даже между
абсолютно незнакомыми людьми... и никакие языковые сложности этому не
помеха. Манера беседы обычно неспешная, хотя подчас весьма красноречивая, и
при этом безо всякого притворства".
Добавлю от себя еще одно наблюдение. В отличие от американцев, которые
даже в компании хорошо знакомых людей придерживаются поверхностного стиля,
русские и с незнакомцами готовы пуститься в серьезное обсуждение проблем -
экономических, политических, спортивных. Я несколько раз наблюдала, как во
время беззаботной американской вечеринки где-нибудь в Нью-Йорке или в Чикаго
приглашенные русские гости, никогда не видевшие до того друг друга,
принимались обсуждать политическую ситуацию на родине, углублялись в историю
вопроса, связывали его с глобальным положением в мире. А едва обнаружив
разность воззрений, вступали в горячий спор, подчас переходящий в крик, что
весьма удивляло и даже пугало американцев. И очень нравилось мне: вот это
настоящий разговор - заинтересованный, страстный.
Ричмонд, конечно, эту особенность русской беседы не заметить не мог:
"Каждый русский, кажется, рожден быть оратором... Они не просто обмениваются
идеями, но и стараются их исследовать; разговор обычнно возникает спонтанно,
но ведется весьма сосредоточенно. По собственному опыту знаю, что искусство
беседы в Москве развито на более высоком уровне, чем где-либо в мире..."
Ричмонд советует: "Если вы хотите глубже узнать русских, сядьте с ними
за стол. И лучше за стол на кухне. Именно во время такого кухонного
разговора, за едой и водкой ведутся самые сокровенные беседы. При этом его и
удивляет, и, кажется, восхищает легкость, с которой порой к беседе
присоединяются внезапно, без приглашения появившиеся друзья.
Шутки, анекдоты, смех становятся все более оживленными, а настроение
взлетает вверх. В результате чего все, включая гостей, чувствуют себя весело
и естественно, что, по мнению Ричмонда, и является главной задачей хозяев:
"Русские сделают все для того, чтобы гость, в том числе и иностранный,
чувствовал себя желанным, чтобы у него было ощущение, что он не в гостях, а
у себя дома, чтобы ему было уютно, свободно и комфортно".
За таким столом, пишет дальше автор, подчас решаются и строго деловые
вопросы. Он вспоминает, что в 1970 году, когда США посетила