"Ада Баскина. Повседневная жизнь американской семьи " - читать интересную книгу автора

весьма своеобразное.
Начну, однако, не с Америки, а с России. Йел Ричмонд пишет: "Для
русских дружба - это широкое понятие, оно предполагает особые отношения...
Друг - это человек, которому ты доверяешь, с которым готов пойти на
откровенность, который подчас воспринимается как член семьи". А вот как
ностальгически описывает дружбу по-русски знаменитый танцовщик Михаил
Барышников (цитирую по тому же Йелу Ричмонду): "В России вы делитесь своими
проблемами с друзьями. Это узкий круг людей, которым вы доверяете. И от
которых получаете то же отношение. Беседа с друзьями становится вашей второй
натурой. Потребностью. Скажем, ваш друг может прийти к вам в дом рано утром,
без звонка, и вы встаете и ставите на огонь чайник..."И, наконец, уже от
самого Ричмонда: "Дружба с русским не может быть легковесной".
Позвольте, но разве у американцев это не так? Нет, не так. А как?
"Понятие "друг" для большинства американцев - это всего лишь тот, кто не
враг... - продолжает Ричмонд. - Один американец описывал мне русскую дружбу
как нечто всеохватное. Она предполагает полную отдачу. Русский ждет от
своего друга времени и внимания в таком объеме, который американец счел бы
чрезмерностью, близкой к эксплуатации..." Макс Лернер не просто подтверждает
это суждение, он дает его анализ: "В традициях американской жизни избегать
ненужных сложностей и не ставить себя в уязвимое положение. Отсутствие
сильных дружеских привязанностей - печальная черта американского характера".
Далее он еще подробнее описывает этот самый "среднеамериканский характер" и
находит в нем социально-психологическую подоплеку для неглубокого отношения
к понятию "дружба": "Нет ничего позорнее, чем дать себя "надуть", а среди
главных добродетелей числится твердость и отсутствие иллюзий. Человек не
должен попасть в западню приятельских отношений, поэтому ему приходится
отказываться от всего, что привязывает его к другому человеку".
И, наконец, прямым текстом делается вывод, подтверждающий мои
впечатления, отметающий все сомнения в американской специфике понимания
одного из важнейших видов человеческих отношений: "Дружба в Америке совсем
не такое глубокое чувство, как в других странах. Особенно это относится к
мужской дружбе, ибо считается, что в преданной и нескрываемой дружбе есть
что-то дамское". Это писалось в начале восьмидесятых. Сегодня к этому надо
добавить, что любая пара мужчин, гуляющих по парку, или вечером сидящих за
столиком кафе вдвоем, или тем более живущих в одном доме вместе,
воспринимается, как пара, имеющая сексуальную связь.
Но вернемся к содержанию этого понятия. Однажды я попросила студентов
из моей группы ответить на вопрос: "Зачем нужен друг?" Ответы оказались на
удивление похожими: "чтобы вместе отдыхать"; "чтобы посещать дискотеку,
ездить за город, ходить в походы"; "чтобы вместе ходить в компьютерный зал,
в библиотеку"; "чтобы было кого позвать на вечеринку".
- А к кому вы идете, когда у вас появляются личные проблемы?
- К шринку, - хором ответили студенты.
Shrink - это психотерапевт, то есть профессиональный "слушатель"
клиента, решающий вместе с ним его проблемы. А как же поплакать в жилетку
другу, быстрее набрав хорошо знакомый номер, раскрыть душу, услышать
утешение, сочувствие? Всего этого дружба по-американски совершенно не
предполагает. "Американец чрезвычайно неохотно вовлекается в личные проблемы
других людей. Друг, конечно, познается в беде (у Ричмонда: "A friend in need
is a friend indeed"), однако американец скорее предпочтет направить друга с