"Джеймс Роберт Бейкер. Инжектором втиснутые сны " - читать интересную книгу автора

давящей жары, наполнявшей ощущением неизбежности насилия. Она иссушала
нервы, люди слишком много пили, дерьмовые фразы быстро приводили к колотым
ранам. Погода бунта в Уоттсе,[49] погода убийств Тэйт/Ла Бьянка;
Выезжая вверх по Сансет, я все думал о том звонке. "Я знаю, где ты
живешь. Знаю твой точный адрес". Это меня как раз не волновало. Если он
отправится по адресу из телефонной книги, то приедет в увитый плющом коттедж
в Бичвуд-каньоне, где три молоденькие девочки топлесс из приемной будут
кидаться подушками там, где однажды мы с бывшей женой долго-долго играли в
"гляделки". "Эта песня - моя душа". Что за причудливая драматичность. Точно,
крышу снесло. Еще бы обратился к пустой упаковке из-под "Фритос",[53] или
Джона Гилгуда.[54]
А у Денниса Контрелла был голос маньяка. Возникало чувство, что он -
что-то вроде сумасшедшего профессора, недоразвитый бедолага, разбирающийся в
одном-единственном: музыке. Но вот тут никто с ним и рядом не стоял. Деннис
Контрелл - Рихард Вагнер рок-музыки.
Был им, по крайней мере, до тех пор, пока все это не рухнуло в
шестьдесят девятом. Он тогда удалился в пресловутое затворничество, закрылся
от всех в помпезной и безвкусной цитадели где-то далеко за набережной
Малибу. Последующие годы были покрыты пеленой противоречивых слухов и
домыслов. Ходили рассказы о сумасшествии и вызванном наркотиками насилии, о
чудесных исцелениях и восстановительной хирургии, о вендетте каждому, кто
осмеливался вторгаться в святилище его извращенного мозга.
Все совпадало. "Эта песня - моя душа". Кто еще, кроме истинного
создателя такого монументального бреда, мог бы верить в него всей душой?
Мне было не по себе, когда я припарковался на своем месте у мотеля
"Тропикана" и заглушил мотор. Нормальный человек пропустил бы мимо ушей мою
очевидно дружелюбную подколку. Но с другой стороны, нормальному и в голову
не придет, что он вложил свою душу в поцарапанный виниловый диск с
популярной когда-то песней вроде "Ангела с хайвея". Конечно, у него с
мозгами могло быть так плохо, что он сейчас мог даже не помнить нанесенного
мною оскорбления и перейти к новым и гораздо более страшным воображаемым
обидам. Может, черкнуть ему кратенькое извинение, где написать правду: что я
считаю его истинным и величайшим гением, что глубочайше привязан
эмоционально к его музыке, что я уж точно не хотел ничего плохого? Да нет, к
чему раздувать? Нечего будить собаку, если она и так не спит.
Я прошел мимо кофейни "Дьюк", где народ ждал открытия, чтобы
позавтракать, и задержался на минутку - сказать "привет" Норрайн,
симпатичной девятнадцатилетней еврейке-ковбойше, которая тоже жила в
"Тропикане", подо мной, и пела в пост-панковской кантри-свинг группе
"Decapitated Flicka". Она предложила позавтракать вместе, даром что уже
висела на тощем пареньке, с которым явно провела ночь. Для меня это было бы
очень кстати (мы с ней друг на друге катались, несколько раз "закидывались"
на пару, хотя мой брэнд она явно терпеть не могла), но я отказался. Я был
вымотан и хотел только выпить пива - лучше парочку - и поспать.
Я поднялся по наружной лестнице, покрытой зеленой ковровой дорожкой, в
свою комнату на втором этаже, с видом на бассейн. Это было историческое в
своем роде помещение. Говорили, что именно здесь "Ramones"[55] устроили
как-то ночную оргию. Треснутый стульчак на унитазе в желтостенном сортире?
Так это Джим Моррисон вцеплялся в него, когда выблевывал свои крокодильи
кишки, приятель. Бугристая двуспальная кровать? Именно на ней Патти Смит[56]