"Николсон Бейкер. Бельэтаж " - читать интересную книгу автора

было почти таким же мягким и пушистым, как сразу после укладки. Только под
столами и в конференц-залах, которыми редко пользуются, ворс все еще
достаточно пышный, так что прекрасным мисс и вольтам ночной смены достаточно
нескольких взмахов волшебными щетками пылесосов для укладки незапыленных
ворсинок в разных направлениях, чтобы они то поглощали, то отражали свет.
Почти повсеместное в офисах ковровое покрытие существует, пожалуй, на
протяжении всей моей жизни, судя по черно-белым фильмам и картинам Хоппера;
с тех пор, как ковровые покрытия стали обычным явлением, шагов проходящих
мимо людей не слышно; только похлопывание плащей, звон мелочи в карманах,
скрип обуви, негромкое, но многозначительное посапывание - сигнал себе и
окружающим, что они очень заняты и идут не просто так, а по важному делу, да
еще почти различимый на слух свист разносортных и ошеломительных
ароматических шлейфов секретарш, деликатное покашливание, высовывание языков
и прикладывание к горлу унизанных браслетами рук, которыми особо стильно
надушенные секретарши обмениваются при встрече. В каждом офисе найдется
один-два сотрудника (в моем - это Дэйв) с характерным ритмом походки,
которые по-прежнему умудряются отличаться перестуком шагов, но в большинстве
своем на работе мы скользим - заметное улучшение, как известно каждому, кто
бывал в тех комнатах офисов, где полы по тем или иным причинам до сих пор
застелены линолеумом - в кафетериях, курьерских, компьютерных. Линолеум еще
можно было терпеть, когда впечатление сглаживал мягкий свет ламп
накаливания, но сочетание флуоресцентных ламп и линолеума, распространенное
несколько лет, когда мода на то и другое совпала, глаз не радует.
Итак, я работал, а моя ступня без каких-либо сознательных санкций с
моей стороны выскользнула из расшнуровавшегося ботинка и принялась изучать
текстуру коврового покрытия; но сейчас, реконструируя в памяти этот момент,
я понимаю, что имело место конкретное желание: когда ступня в носке скользит
по ковровому покрытию, ворсинки носка и ковра путаются и сцепляются, и тебя
радует не текстура коврового покрытия, а скольжение внутренней поверхности
носка по подошве ноги, которое обычно ощущаешь только утром, впервые за день
натягивая носок *.
______________
* Натягивая носок, я уже не скатываю его заранее, то есть не собираю
большими пальцами в телескопические складки и не помещаю получившийся пончик
аккуратно на пальцы ног, хотя несколько лет я, наученный внушающими
восхищение, бодрыми воспитателями детского сада, был уверен, что это
хитроумный способ и что я выдаю только собственную лень и неумение
планировать действия, когда беру носок за резинку и втискиваю в него ступню,
вихляя щиколоткой, чтобы пятка попала куда положено. Почему? При более
элегантном заблаговременном скатывании на месте, то есть на подошве,
остаются все соринки с плохо подметенного пола, прилипшие к ней за то время,
пока идешь из душевой к себе в комнату, в то время как при более грубом и
прямом методе надевания есть риск порвать старый носок, однако тот же носок
смахивает с подошвы сор, поэтому впоследствии, уже торопясь в метро, гораздо
реже ощущаешь под сводом стопы перекатывающиеся, раздражающие крупицы.

Без нескольких минут двенадцать я прекратил работу, избавился от
берушей, а потом, гораздо осторожнее, - от стакана с остатками утреннего
кофе: поместил его стоймя между пустыми банками, наклонившимися друг к другу
на дне мусорной корзины. Копию служебной записки, которую кто-то снял для