"Николсон Бейкер. Бельэтаж " - читать интересную книгу автора

коллеги? Они бы подмели пол. В кухонном чулане я нашел практически новую
метлу (не современной конструкции, с синтетической щетиной, единообразно
подрезанной под углом, а точь-в-точь такую, как в моем детстве, из светлых
собранных в пучок прутьев, примотанных к голубой палке ровными витками
серебристой проволоки), купленную кем-то из других жильцов. Я взялся за
дело, вспоминая всю цепочку вспомогательных открытий детства - например, как
я пользовался вместо совка картонными вкладышами от отцовских рубашек, как
придерживал метлу под мышкой, чтобы одной рукой замести мусор на рубашечную
картонку; и я обнаружил, что процесс обметания ножек стула, колесиков
стереосистемы и углов книжного шкафа, очерчивание их изогнутыми мазками
метлы, что-то вроде заключения каждой ножки, колесика и дверного косяка в
кавычки, помогающее мне свежим взглядом узреть привычные атрибуты комнаты.
Телефон зазвонил, как раз когда я сметал в завершающую кучку пыль, мелочь и
старые беруши - в тот момент, когда комната находилась на пике чистоты, ибо
кучка собранного мусора все еще присутствовала в ней в качестве
вещественного доказательства. Звонила Л. Я сообщил ей, что подметаю в
комнате, и хотя взялся за это дело уже бодрым, сейчас от прилива сил готов
скакать до потолка! Л. ответила, что и она только что подметала у себя в
доме. И объяснила, что ее особенно радует заметание сора на совок, когда
одну за другой собираешь ровные, как по линейке, серые полоски мельчайшей
пыли, доводя ее густоту до незаметности, но не до полного исчезновения,
поскольку пыль задерживается у кромки совка. То, что нам обоим пришло в
голову подмести у себя дома днем в воскресенье, после совместно проведенного
уик-энда, я счел весомым доказательством, что мы подходим друг другу. С тех
пор, читая у Сэмюэла Джонсона о том, как убийственно скучна праздность и
какой духовный подъем дает деятельность, я всегда кивал и вспоминал про
метлу.
Прорывом номер семь, произошедшим вскоре после воскресного подметания,
явился заказ резинового штампа с моим именем и адресом в магазине
канцелярских принадлежностей, чтобы мне впредь не приходилось раз за разом
писать свой адрес, оплачивая счета. В тот день я отнес кое-что в чистку, а
днем раньше отвез несколько стульев, доставшихся Л. в наследство от тетушки,
к слепым мастерам в отдаленный пригород, чтобы те починили плетеные сиденья;
кроме того, я написал своим деду с бабкой, а также заказал расшифровку
стенограммы передачи Макнила-Лерера, в которой некий интервьюируемый
высказывал мысли, наглядно иллюстрирующие тот самый образ мышления, с
которым я был категорически не согласен, а еще я запросил у "Пингвина", как
они предлагали на последних страницах всех книг в мягкой обложке, "полный
каталог книг, имеющихся в наличии"; двумя днями ранее я отнес в мастерскую
ботинки поставить новые набойки на каблуки - удивительно, каблуки сносились
раньше шнурков - и оплатил несколько счетов (что и навело меня на мысль о
необходимости штампа с адресом). Выходя из магазина канцелярских
принадлежностей, я осознал силу всех этих обособленных, одновременно
производимых сделок; во всем городе и в отдельных уголках других штатов ради
меня совершались действия, оказывались услуги только потому, что я
потребовал их, в некоторых случаях заплатил или согласился заплатить
позднее. (Письмо к моим старикам в эту схему не вписывалось, но все равно
усиливало ощущение.) Расплавленную резину вскоре должны были вылить на
зеркально отображенные металлические буквы, составляющие мое имя и адрес;
слепые мастера уже перебирали пальцами, как кларнетисты, заделывая брешь в