"Николсон Бейкер. Бельэтаж " - читать интересную книгу автора

чем-то из ряда вон выходящим. Шнурки - первые машины для взрослых,
управлением которыми нам приходится овладевать. Учиться завязывать шнурки -
совсем не то, что наблюдать, как кто-нибудь из взрослых загружает
посудомойку, а потом ласковым голосом спрашивает, не хочешь ли ты закрыть
дверцу и поставить регулятор (с его неприятным скрежетом) на "мытье". Все
это выглядело фальшиво - в отличие от случаев, когда взрослые учили нас
завязывать шнурки: для них встать на колени - не шутка. Несколько раз я
безуспешно пытался приобрести полезный навык, но только после того, как мама
поставила лампу на пол, я отчетливо увидел темные шнурки новых ботинок и
научился управляться с ними; мама объяснила, как придавать форму
изначальному узлу, который начинался высоко в воздухе в виде непрочной
сердцевидной петли, и сжимался, если потянуть вниз за пластмассовые
наконечники шнурков и превратить узел в перекрученное ядро длиной три
восьмых дюйма; она же показала, как перейти от азов к основной веревочной
семядоле, которая, как выяснилось, не настоящий узел, а его иллюзия, фокус
со шнурочными тесемками, при котором их части складываются друг с другом и
закрепляются временным перекрутом: внешне все это выглядит и функционирует,
как узел, но на самом деле представляет собой удивительную взаимозависимую
пирамидальную структуру, которая гораздо позднее начала ассоциироваться у
меня со строками Поупа:

Нуждается в опоре виноград;
Ты вместе с ближним крепче во сто крат. *
______________
* Александр Поуп. "Опыт о человеке", пер. В. Микушевича. - Прим. пер.


Лишь через несколько недель после усвоения базового навыка отец помог
мне совершить второй крупный прорыв - когда добросовестно показал мне, как
одну за другой затягивать перекладины шнурков, начиная от мыска ботинка и
продвигаясь вверх, поддевая каждую букву X указательным пальцем, чтобы
вознаграждением, когда доберешься до самого верха, стала неожиданная длина
шнурочных хвостов, которые предстоит связать, и в то же время нога туго
спеленута и приведена в состояние полной боеготовности.
Третий прорыв я совершил сам посреди детской площадки, когда,
запыхавшись, остановился завязать теннисную туфлю *, ткнулся губами в
занимательно попахивающую коленку, увидел крупным планом муравейники и
отпечатки других туфель (у самых лучших, кажется, "Кедз" или "Ред Болл
Флайерз", периметр состоял из асимметричных треугольничков, а несколько
впадин в центре отпечатывались в виде ровненьких курганчнков пыли) и
обнаружил, что завязываю шнурки машинально, не сосредоточиваясь, как раньше,
и самое главное - за прошедший год, с тех пор как я освоил азы, у меня вошли
в привычку два моих собственных приема, которым меня никто не учил.
Во-первых, я придерживал большим пальцем предварительно туго натянутый
шнурок, во-вторых, на заключительной стадии процесса обеспечивал собственной
руке устойчивость, прижимая средний палец к боку туфли. В данном случае
прорывом стало осознание того, что я лично усовершенствовал технику в той
области, которую никто не считал нуждающейся в усовершенствованиях: я
подогнал под себя уже отшлифованную процедуру.
______________