"Элизабет Бэйли. Таинственный граф " - читать интересную книгу автора

продвинуться, и мы оба стали помощниками Робеспьера, с которым и работали в
Комитете общественного спасения. Этьен Доде и Огастен Бланш были клерками в
Революционном трибунале.
Заметив гримасу отвращения на лице судьи, Анри тихонько вздохнул. Он
что, ожидал чего-то иного? Ему и самому тоже не очень-то приятно говорить об
этом. Анри почувствовал, как в нем поднимается возмущение.
- Вы осуждаете меня, монсеньор, но ведь вы судите со стороны! - в
голосе Анри слышались гневные нотки. - Вам трудно понять, как это человек
может действовать вопреки себе, заставлять себя делать то, о чем вы в Англии
представления не имеете!
- Но ведь вы, сэр, только что сами сказали, что стали участником этой
проклятой революции единственно ради того, чтобы выжить! Разве не так?
У Анри вырвался язвительный смешок.
- Ну вот, я так и думал!
Ну что ж, этого надо было ожидать. Когда Анри делал то, что должен был
делать, он не считался с ценой и не задумывался о том, что когда-то придется
оправдываться. В те четыре бесконечных года он каждую минуту ждал провала и
почти смирился с мыслью, что рано или поздно расстанется с головой. Ему было
не до того, чтобы объяснять необъяснимое.
Не в силах сидеть напротив человека, осуждающего его, он встал и
заходил по комнате. Кто такой сэр Джеймс Левишем, чтобы решать, жить Анри
Русселю или не жить? Деревенский сквайр! Англичанин, не имеющий даже слабого
представления о неестественном мире, в котором царят варварство и
жестокость. Да и откуда ему знать? Это знают лишь те, спасению кого Анри
посвятил себя.
- Bon dieu! <Боже мой! (франц.)> - Он повернулся к сэру Джеймсу. - И
ради этого я рисковал жизнью? Чтобы оправдываться перед противником
Франции? - Приблизившись к столу, он хлопнул по нему ладонью. - Вы думаете,
я говорю о нынешней Франции, о нации, одержимой бесом? Нет, монсеньор! Я
говорю о Франции, которую мы потеряли. Да, были и такие, кто, возможно, и
заслуживал смерти, жестокосердные люди, думавшие только о себе. Но были и
другие - те, кто не использовал данную им власть против обделенных судьбой
бедняков, против тех, кто добывает свой хлеб трудом.
Удивление нарисовалось на лице судьи, сидевшие у двери что-то
проворчали. Анри, обернувшись, показал на них рукой:
- Вот такие люди совершили революцию. Люди честные, которые не хотят
убивать, но убивают, убивают, убивают. - Анри перевел дыхание. - Сейчас они
страдают из-за таких, как Робеспьер. Вы не представляете, монсеньор, каково
во Франции. Вам приходят на ум только эмигранты, приехавшие сюда в поисках
спасения. Поверьте - из-за революции погибло намного больше таких людей, как
эти, чем французских аристократов.
Острая боль пронзила плечо Анри, погасив его гнев. Он и сам уже не
понимал, с чего вдруг разразился речью. Он оперся руками о спинку своего
стула и посмотрел на сэра Джеймса.
Тот сидел мрачный, поджав губы.
- Да вы настоящий оратор, друг мой, - проговорил он с иронией. -
Наверное, вы еще много чего могли бы рассказать про себя, но осмелюсь
заметить - это не имеет особого смысла. Может, вы все-таки скажете, вы за
или против этой треклятой революции?
И то и другое, - пробормотал Анри. - Я добровольно присоединился к ней,