"Эрве Базен. Змея в кулаке (Книга первая трилогии "Семья Резо") [H]" - читать интересную книгу автора

Эрве Базен.

Змея в кулаке

-----------------------------------------------------------------------
Herve Bazin. Vipere au poing (1948). Пер. с фр. - Н.Немчинова.
(Книга первая трилогии "Семья Резо").
В кн.: "Эрве Базен". М., "Прогресс", 1982.
OCR spellcheck by HarryFan, 18 September 2001
-----------------------------------------------------------------------



1

Лето, мягкое, но устойчивое в Кранском крае, согревало бронзовые
завитки безукоризненно свитой спирали: это тройное кольцо живого браслета
пленило бы ювелира, только в нем не было классических сапфировых глаз,
потому что гадюка, на мое счастье, спала.
Она спала даже слишком крепко: вероятно, ослабела с годами или
утомилась, переваривая лягушек. Геркулес в колыбели, удушающий змей, - вот
он, воплотившийся античный миф. Я сделал то, что, очевидно, сделал и он:
быстро схватил змею за шею. Да, за шею, и, конечно, совершенно случайно.
Словом, произошло маленькое чудо, еще долго служившее предметом
душеспасительных бесед в нашем семействе.
Я схватил гадюку за шею, у самой головы, и сжал ее, вот и все. Змея
внезапно взвилась, как пружина, выскочившая из корпуса часов - а ведь этот
корпус был для моей гадюки жизнью, - отчаянный рефлекс, в первый и в
последний раз запоздавший на одно мгновение: она свивалась, извивалась,
обвивала мне руку холодными кольцами, но я не выпускал своей жертвы. К
счастью, голова змеи - это треугольник (подобный символу бога, ее
извечного врага), и держится он на тонкой шее, которую легко сдавить
рукой. К счастью, шершавая кожа гадюки с сухими чешуйками не обладает
защитной скользкостью угря. Я сжимал кулак все крепче, нисколько не
испугавшись внезапного пробуждения и дикой пляски существа, казавшегося во
сне таким мирным, похожим на самую безобидную игрушку, я был даже
заинтригован. Я сжимал кулак. Розовый кулачок ребенка может порой
сравняться с тисками. И, сжимая кулак, я, чтоб получше рассмотреть змею,
придвинул ее голову чуть ли не к самому своему носу, близко, на расстояние
лишь нескольких миллиметров, но успокойтесь, этого оказалось достаточно,
чтобы гадюка лишилась последней возможности в бешенстве вонзить в меня
сочившиеся ядом острые зубы.
И знаете ли, у нее были красивые глаза - не сапфировые, как у змей на
браслетах, а из дымчатого топаза с черными точками посередине, глаза,
горящие искрами огня, который, как я узнаю впоследствии, зовется
ненавистью; подобную ненависть мне доведется увидеть в глазах Психиморы,
то есть моей матери, с той лишь разницей, что мне тогда уже не захочется
играть (да и то не могу с уверенностью сделать такую оговорку!).
У моей гадюки были крошечные носовые отверстия и удивительная, широко
зияющая пасть, похожая на чашечку орхидеи, а из нее высовывалось