"Эрве Базен. Смерть лошадки (Книга вторая трилогии "Семья Резо")" - читать интересную книгу автора

Впрочем, и она за мной наблюдает. Я истолковал себе, просто так; без
всякой корысти, ее мысли: "Костюм потрепанный, но сидит хорошо. Лицо
жесткое, как у пирата Кида. Он буржуа, этот мальчишка: у него в кармане
перчатки. Вкус у него неплохой, раз он мной интересуется: если бы от
взгляда можно было промокнуть, на мне бы уже давно сухой нитки не было...
Причесан неаккуратно, как все новио!" (термину "новио" ее только что
обучил автор романа за 3 франка 50 сантимов, который она держала в руке:
"Синеокая андалузка, или Тайны испанской ревности"). Она, не таясь,
поворачивает ко мне голову - раз, другой, третий. Я улыбаюсь. Она
улыбается. Ну что?.. Пойду с ней? Не пойду с ней?
Нет, не пойду. Конечно, не Мику помешала мне пойти. Что мне Мику? Будь
она мне даже дороже зеницы ока, такой третьеразрядный сателлит не помешал
бы ей блистать на небосклоне. Для женщин, как и для планет, сателлит - это
скорее почетно, как-то яснее становится идея грандиозности Вселенной. Не
пойду... Но если я не пошел, хотя ржаво-коричневый костюм оглянулся в
четвертый раз, то лишь потому, что слишком живо было во мне чувство
благоприличия. Называйте это как вам угодно, я называю это благоприличием.
Спускалась ночь, и вчера в этот самый час я был на утесе.



5

Я давно уже знал это кольцо звонка. Знал и это приорство Сен-Ло. Когда
мы жили с бабушкой на улице Тампль, еще до приезда нашей матушки (я говорю
о первом ее приезде, ибо нам - увы! - угрожал сейчас второй), я каждое
утро, направляясь в школу, проходил мимо решетки святой обители, и сестра
привратница следила за мной недоверчивым взглядом, боясь, как бы я не
изловчился и не позвонил в их звонок. Как сейчас вижу ее под сенью чепца,
со стуком перебирающую четки, слышу ее крик вдогонку мне, улепетывавшему
со всех ног: "Я тебе все уши оборву, негодник!"
Как ни странно, но в привратницах состояла все та же сестра. А я-то
думал, что по монастырскому уставу монахинь (так же как и жандармов) часто
меняют в должности. Она сильно постарела, но чисто цицероновская бородавка
на ее носу разрушала все могущие возникнуть сомнения. Она открыла мне
двери с ледяной вежливостью, экономя слова, кивнула мне подбородком и,
даже не спросив моего имени, молча пошла вперед, неся перед собой свою
накрахмаленную кирасу и явно чрезмерное количество юбок, волочившихся по
земле и до блеска залоснивших задники ее ботинок. Так мы и вошли в сад,
как бы прочесанный частым гребнем, усаженный тополями с аккуратными,
словно развилины канделябров, ветками. Скромные группки медленно
прохаживались взад и вперед, переговариваясь еле слышным шепотком.
Привратница остановилась и все так же, подбородком, указала мне на скамью.
- Ваш брат уже здесь, - сказала она.
И удалилась в шуршании юбок. Брат? Какой? И почему? Ясно, Фред,
вынужденный пройти ту же самую благочестивую формальность. Но как она-то
догадалась? Неужели узнала? Удивительная, профессиональная прозорливость,
безошибочная точность взгляда, натренированного под сенью чепца! А я тем
временем разглядывал сутулую спину, впалые виски, оттопыренные уши и
черную гриву волос. Нос, по-прежнему искривленный в левую сторону, чуть