"Эрве Базен. Смерть лошадки (Книга вторая трилогии "Семья Резо")" - читать интересную книгу автора

дальнейшую жизнь за эти несколько минут - мне нечего сказать об этом и
нечего подумать. Где-то далеко передо мной море, и прошлое отступило
вплоть до линии будущего отлива. И так же далеко перед ней чуть крепнет
ветер, еще совсем слабый, он щадит ее юбочку из шотландки и уносит за
горизонт последнюю чайку. Какой же это болван намеревался испытать свои
чары? Не его ли самого испытали? Мы можем вернуться домой, неторопливые и
незаметные. Для меня, если не для нее, этот день все-таки стал тем днем.



4

На следующее утро мои каникулы внезапно кончились. Мы еще сидели за
завтраком, когда принесли еженедельное послание от Фелисьена Ладура, уже
давно вернувшегося к своим гипсовым фигуркам. Тетя удрученно прочла вслух:
"Родители Жана весьма настойчиво выражают желание, чтобы он участвовал
в подготовительном семинаре будущих студентов в приорстве Сен-Ло.
Следовательно, он должен возвратиться самое позднее к вечеру в
воскресенье, чтобы поспеть в понедельник утром к началу занятий. По
окончании занятий он поступит на юридический факультет Католического
университета. Мадам Резо просит напомнить, что сын профессора - даже
только почетного - освобождается от платы за учение".
- Эта чертова Психимора верна себе, - крикнул я во все горло.
- Жан, я многое принимаю, но только не грубости, - осадила меня мадам
Ладур.
Я тотчас проглотил язык. Тетя, Мику, Самуэль, все присутствующие
подняли на меня умоляющие глаза. Из стыдливости, из вежливости, а также
смутно догадываясь о своем убожестве и не стремясь выставлять его напоказ,
я в течение двух месяцев воздерживался от нелестных высказываний по адресу
нашей семьи. В области идей Ладуры (как и большинство людей) были способны
понять и даже принять чужие идеи, не осуждая их; зато в области чувств они
были не столь гибки. Понять то, что не перечувствовали сами, они могли
лишь путем противопоставления, путем взаимоперемещения ценностей или,
точнее, переменяя знаки. Такое понимание, как и любое другое, основанное
не на опыте, а на простой умственной операции, оставалось всего лишь
представлением. Эта толстуха, мяукающая: "Я принимаю..." - ровно ничего не
принимала. Она признавала факт, она извиняла его, видя его первопричину,
но она отказывалась подчиниться его жестокой логике. Логика наоборот... о,
скандал из скандалов! Кроткие и уютные мозги! "Добрая тетушка, если ваша
логика идет от сердца, а не от мозга, так почему же вы тогда требуете,
чтобы моя логика опиралась на стенки моего черепа, а не на полукружье
моего шестого ребра?" Однако я счел необходимым пояснить:
- Изучение права меня нисколько не интересует. Я не хочу быть
адвокатом, а уж тем более судьей. Можете вы себе представить меня в
судейской шапочке со слюнявкой под подбородком? Для того чтобы быть
судьей, необходимо обладать изрядной долей наивности или, напротив,
извращенности...
- Постой, постой! - прервала меня мадам Ладур. - Теперь ты уже взялся
за отца. Если ты выбрал себе другую профессию, так и скажи. Во время
каникул ты действительно надумал что-нибудь стоящее?