"Эрве Базен. Крик совы (Книга третья трилогии "Семья Резо")" - читать интересную книгу автора

"матушка", и, не стесняясь, косится в сторону огромного черного зонта,
вокруг которого у стены уже образовалась небольшая лужица.
- Мне очень жаль, дочь моя, - отвечает мадам Резо, напирая на слово
"дочь". - Я вижу, что своим зонтиком испортила вам паркет... Но я
счастлива, что нашла детей в таком прекрасном виде.
Добрая старая бабуля, которая говорит о здоровье внучат так, словно
только и делает, что печется об этих дорогих крошках, а ведь она их еще и
не знает, несмотря на то что старшенький уже совсем взрослый, вот-вот
вернется с военной службы.
- А как твоя печень? - продолжает мадам Резо, обращаясь ко мне. -
Приступы больше не повторяются? Заметь: их можно было предвидеть - ведь
желчный пузырь ты унаследовал от меня.
Намек на недавно перенесенную мною операцию совершенно ясен: он сразу
погружает меня в атмосферу клана, где всегда считалось хорошим тоном
выражаться недомолвками. Понимать же надо так: "Я всегда была в курсе всех
твоих дел". А из этого вытекает по меньшей мере три следствия: 1) "у меня
есть свои осведомители"; 2) "значит, я не переставала интересоваться
тобой"; 3) "ты один виноват в том, что мы так долго не виделись". Я
улыбаюсь - этого она и добивалась, и, уверенная в том, что ее поняли,
мадам Резо может теперь добавить:
- Ну и погода! Я уж думала, что никогда не доберусь.
Это в свою очередь означает: "Доказательством того, что все произошло
по твоей вине, мой мальчик, служит тот факт, что я явилась сюда наперекор
стихиям, что я взяла на себя инициативу и всего через каких-нибудь два
десятилетия принесла тебе прощение и весть об окончании той давнишней
распри, которую я всячески старалась замять, тогда как ты ее скандально
раздувал". Еще час назад я думал, что никогда ее не увижу. Еще час назад,
если бы кто-нибудь описал мне эту сцену завуалированного примирения, я
утверждал бы, что такого не может быть. Впрочем, найдено было простейшее
решение: достаточно сделать вид, будто ничего не произошло, будто все
всегда шло нормально. И представьте, это подействовало! Все уже смотрят на
меня удивленными глазами: "Да неужто она и впрямь фея Карабос, злая
богиня-разрушительница? Уж не выдумка ли все, что о ней рассказывают?" Вы
наверняка на это рассчитывали, матушка, а вдобавок еще и надеялись, что
здесь, в самом сердце вражеской крепости, у вас найдется сообщник. Ну
конечно же, в моем лице! Окруженный своими детьми, разве я не окажусь в
одном с вами лагере, разве могу я быть непричастным к чему-либо, к чему
причастны вы? Не потому ли я сейчас так ощущаю свой пуп, через который -
уж это несомненно - я был с вами связан? Трудно остаться равнодушным,
вновь оказавшись перед существом, жизнь которого - источник твоей
собственной жизни - не интересовала тебя четверть века, и гордиться этим
тебе не приходится. Но почему вы так поздно спрятали в карман вашу
гордость? Почему покинули ваш заросший терновником Кранэ?
Тем временем мадам Резо встала, чтобы приложиться к невестке, потом
поочередно к каждому из внуков, потом ко мне.
- Четверо! - посмеивается она. - А у брата твоего - десять! Как же вы
кляли свое детство! А теперь, глядишь, у самих столько отпрысков...
Одна только Саломея поцеловала ее в ответ - сперва в правую щеку, потом
в левую, как любят целоваться в семье Дару. Саломея ведет себя всегда
неожиданно. Впрочем, и Бертиль тоже. Я-то думал, она надуется, будет