"Эрве Базен. Встань и иди" - читать интересную книгу авторамадемуазель Кальен вот уже четверть часа изрекает избитые фразы утешений,
журча, словно ручеек с тепловатой, непригодной для питья водой. Я, как обычно, заняла оборонительную позицию, уйдя в свою неблагодарность, и, не произнося ни слова, вежливо киваю головой, снова и снова поражаясь тому, как жалость, тягостная даже тогда, когда ее проявляют близкие люди, становится совершенно невыносимой, когда ее не оправдывают дружба или родство. - Значит, вы и в самом деле отказываетесь от моего кота? Но ведь кот - идеальный компаньон для хронического больного: верный, малоподвижный, привязчивый. Раньше этот кот жил у восьмидесятилетней старушки, больной раком, которую мы вынуждены были отправить в приют для неизлечимых. Кот восьмидесятилетней старухи и малоподвижный! Кот по мерке для паралитика. Одним выстрелом убить трех зайцев: спасено котов - один, успокоено неизлечимых больных - одна, щедро одарено Констанций - одна! Моя покровительница продолжала настаивать: - Очень красивый кот, знаете, очень нежный, очень чистоплотный и очень хорошего здоровья... Шутка достаточно затянулась. Наконец я открыла рот: - Нет, благодарю вас. Будь ваш кот гадкий или паршивый, он еще мог бы меня заинтересовать. Но на кота - совершенство легко найдется желающий. Он во мне не нуждается. Мадемуазель Кальен казалась сбитой с толку. "Он во мне не нуждается..." Эта девчонка путает роли, испытывает натренированное терпение. - Тогда, может быть, я принесу вам книги? У нас есть хорошие романы и небесполезны. Вы много читаете? - Не очень. Четыре-пять книг в год. Это почти все, что стоит читать. Современная литература занимается проблемами, которые кажутся мне или скучными, или надуманными. Что касается трудов, предназначенных специально для инвалидов, то я никогда не беру их в руки... Пускай любитель дынь читает "Маленький садовод", а холодный сапожник - "Сапожное ремесло во Франции"... Но паралич не профессия. И еще меньше любительское занятие, ручаюсь вам. Напоминания о моем состоянии мне не нужны: я слишком хорошо помню о нем и без того. Мадемуазель Кальен вздрагивает. Серые перчатки нервничают. Раздуваются крылья учуявшего бунт носа. Но ведь твердость - не правда ли? - тоже может стать одной из форм сочувствия. - Вы себя знаете, но не принимаете. А между тем вам было бы легче... Увы! Меткие ответы - мой худший порок. - Конечно, легче. Но я не люблю того, что легко. И я спрашиваю себя: почему от инвалидов и бедняков всегда требуют, чтобы они принимали свое положение, а не забывали о нем? - Принять себя - значит заслужить право быть собой. - Велика заслуга поддакивать всему, что нас принижает! - Не надо громких фраз. К счастью, я сумела удержаться от резкости: "А вы увольте меня от фраз банальных", - в конце концов эта особа желала мне добра и не заслужила такого отношения. Мадемуазель Кальен, запыхавшись от долгой перепалки, к которой ее отнюдь не подготовили вкрадчивые благословения и |
|
|