"Эрве Базен. Счастливцы с острова отчаяния" - читать интересную книгу автора

одной фразы: "Ни один не возвысится здесь над другим". Для проформы он был
назначен губернатором. Построил первые дома самой уединенной на свете
деревни, которую по-прежнему называют "колонией", но со времени визита
герцога Альфреда, командующего фрегатом "Галатея", носит официальное
название Эдинбург-оф-Севн-Сиз. Сам объявил себя священником, чтобы женить
своих спутников на цветных женщинах, которых на Тристан привозили со Святой
Елены и тщательно распределяли по жребию. Прожил на острове тридцать три
года, умер от рака, оставив восемь сыновей, восемь дочерей и хранящуюся ныне
в Британском музее Библию, испещренную на полях заметками - единственными
документами, которые позволяют нам воссоздать историю этой назидательной
жизни..."

* * *

Каких только чудес не бывает на свете! Хью даже разволновался. История
Британской империи с ее тысячами островов, омываемых волнами всех морей,
богата подобного рода одиссеями. Тристан в общем-то добропорядочный Питкэрн
{Питкэрн - остров в юго-восточной части Океании. В 1785 г. сюда высадился
экипаж английского корабля "Баунти", поднявший мятеж против жестокого
капитана.}, чуть пресноватый, конечно, но все-таки цитадель демократии,
английской и англиканской, среди "увальней", как в южных широтах называют
пингвинов.
Далее история Тристана становится более суровой, менее пригодной для
легенд, но все-таки остается воодушевляющей, продолжая дерзкую попытку
Глэда. Обо всем этом в досье почти ничего нет: пробел в сто лет, когда
летописцами были изредка забрасываемые на Тристан преподрбные отцы, набитые
добрыми намерениями, великодушные импортеры подержанной одежды и башмаков,
продуктов, псалмов, медицинских услуг, актов гражданского состояния, а также
собственной тягучей скуки и упорных предрассудков против того, чтобы
островитяне жили на этой немыслимой скале. Хью нашел в библиотеке
опубликованный по возвращении с острова рассказ какого-то преподобного,
святого человека, чья набожность явно не способствовала его понятливости:
"Уровень здоровья здесь потрясающе высок. На острове все жители
достигают зрелого возраста, сохраняя до конца своих дней здоровье и силы.
Встречаются даже настоящие богатыри. Однако нам хотелось бы, чтобы так же
обстояло дело и с их умственным развитием. Жестокие условия жизни,
изолированность, удаленность от всякой цивилизации неизбежно ведут
островитян к вырождению..."
В противовес этому суждению Хью, к счастью, находит статью из
"Джеогрэфикал", где о своих впечатлениях рассказывал один из немногих
журналистов, кому пришлось несколько недель прожить на Тристане.
"Островитяне, - писал он, - могут показаться нам необразованными и
жалкими. На самом же деле они богато одарены достоинствами, знаниями,
радостями, которые нами утрачены. Голод, неустроенность, изолированность,
борьба с суровой природой кажутся им столь же естественными, как смена
времен года. Их опыту, быть может, и не позавидуешь, но это еще надо
доказать. Образ жизни, которому неведомы слабые, трусы, себялюбцы и
тунеядцы, по крайней мере, заслуживает уважения. Счастье в бедности - это
удача; но это урок, быстро обращаемый в недоразумение теми, кого в глубине
души унижает рабство собственных потребностей".