"Эрве Базен. И огонь пожирает огонь" - читать интересную книгу автора

трудом отрывает прищуренный взгляд. От него не укрылись искорки гордости и
целомудренного презрения, что зажглись в глазах Фиделии, - она стоит перед
ним нагая, но вся собранная, как пружина.
- Ну вот, видишь, не так уж трудно поделиться своим маленьким
капитальцем, - сюсюкает комиссар. - Не люблю делать комплименты, но на тебя
куда приятней смотреть без всех этих тряпок... Ну как тут не возмущаться!
Подумать только, чтоб какой-то негодяй всем этим пользовался, - где же
справедливость! Пошли! Для начала осмотрим эту халупу. Ступай вперед...
Чистая формальность. Хорошо разработанный сценарий. Фиделия - во главе
(одна рука на груди, другая прикрывает низ живота - чем не античная Венера);
комиссар - сама снисходительность и благодушие, - стуча каблуками, следует
за ней; третьим идет Луис, а Рамон замыкает это странное шествие. Они
обходят по очереди гостиную, кухню, детскую, комнату для гостей, кабинет,
внимательно все оглядывая, но ни к чему не притрагиваясь. Заканчивается
осмотр, естественно, в спальне Легарно. Если комиссар и не заметил
тревожного взгляда, который Фиделия бросила на потолок, проходя под трапом,
то он с лихвой мог насладиться ее смущением, когда принялся внимательно
разглядывать супружескую постель, накрытую пушистым покрывалом из шкур
альпага. Подручные, усмехнувшись, отвернулись. А Серый Гном вдруг проникся
сочувствием.
- Это же глупо, - шепчет он, - ты - такая молодая, и фигура классная, и
вся жизнь у тебя впереди, и двоих детей еще надо растить. А муж твой в
тюряге, да с таким обвинением, что без моего вмешательства у него нет
никаких шансов оттуда выскочить. В принципе-то за вооруженное сопротивление
делают "ба-бах"...
Звук сопровождается жестом, имитирующим расстрел. Фиделия застывает. А
комиссар с отеческой улыбкой садится на край кровати. Облизнув губы, он
глотает слюну.
- У тебя и у самой-то, милочка, рыльце в пушку, и, если ты не будешь
очень-очень послушной, могут выйти большие неприятности. Я немного знаю
твоего хозяина, и я даже мог бы предъявить ему кой-какой счет. Он нас не
любит - это его дело, но мое дело, вернее, моя работа - следить за тем, что
он замышляет. Кстати, ты не замечала здесь ничего подозрительного?
Ощущение своей наготы легко преодолеть. Кто тебя уже видел, тому больше
видеть нечего. И Фиделия точно закуталась в покрывало безразличия. Она
наконец разжимает зубы:
- Я ведь здесь только пол подметаю, и секретов мне не рассказывают.
- Но муж-то твой небось тебе их рассказывал, да и дружков его ты
наверняка знаешь! - взвизгивает Рамон, оттянув кожу на ее предплечье и резко
крутанув.
- Рамон! - сурово обрывает его комиссар. - Что она может рассказать нам
нового про его дружков? Они у нас в руках и уже во всем признались. Ты разве
не видишь, что малышка на все готова, лишь бы вытащить своего Пабло из
осиного гнезда? Мне лично больше ничего и не надо. Плохо то, что ей,
кажется, особенно нечего предложить нам взамен. Хотя...
Липкий взгляд договаривает остальное, и Фиделия, опустив глаза,
вздрагивает всем телом.
- Вы пугаете ее, - рявкает комиссар. - Пойдитека лучше в кабинет да
полистайте бумажки; но только чтоб потом все было на своих местах.
Осторожненько! Вы - духи и следов не оставляете. А мы с тобой, Фиделия,