"Эрве Базен. И огонь пожирает огонь" - читать интересную книгу автора

создать балет появлений и исчезновений. Привычка к дому, к распорядку дня,
умение пользоваться прежде всего слухом там, где ты раньше обходился
зрением, мгновенно распознавать шумы и голоса - такое не дается за один
день. Забытая мелочь выглядит безответственностью и влечет за собой
придирки, легкие трения, а главное - нервное напряжение, тревогу у другого,
которая легко может превратиться у другого в усталость.
И все же самой серьезной, самой насущной проблемой для Мануэля стала
Мария, а для Марии - Мануэль. Одно дело - томясь ожиданием, время от времени
встречаться на короткое счастливое мгновение после многих часов, многих
дней, когда объятия раскрываются сами собой и кровь уже бурлит, - волшебство
праздника, помноженное на волшебство свидания, и совсем другое - в одночасье
потеряв все, быть вынужденным вести совместную жизнь, а вернее, совместное
существование, в котором все ненадежно и шатко и где общим является лишь
чувство и нет ничего, на чем обычно держится крепость супружеского союза,
его прелесть и прочность, а главное, нет самых прочных уз - уз обладания,
ибо это - фиктивный брак. Несомненно, трагедия, как ничто иное, способствует
любви и в самый траур привносит успокоение. Но острота трагедии быстро
притупляется, стоит ей затянуться: высокие страдания тонут в мелочах,
нуждах, страхах, препирательствах. Это хорошо знал тот бунтарь, что, пристав
к острову, закричал своим людям:
"Вы спасены, но осторожней: от самих себя вам не спастись".
Супруги - и в то же время не супруги, вынужденные, однако, все время
находиться вместе, Мануэль и Мария испытывали поначалу то обычное, немножко
глупое стеснение, с каким девушки и юноши, оказавшись летом в смешанном
кемпинге, придумывают всевозможные ухищрения, только бы не раздеваться на
виду. Но главное испытание было не в этом. Оборотная сторона близости - и
это хорошо знают молодожены - заключается скорее в том, с какой внезапностью
обнаруживаются недостатки, дурные привычки, слабости партнера (при этом у
них есть возможность прикрывать свои недостатки флером прекрасного юного
наслаждения).
Но что делать вдвоем в течение долгого дня, в крохотном помещении, как
не рассматривать друг друга, не приглядываться друг к другу, не изучать?
Мария в этой игре рисковала меньше, чем Мануэль, хотя ей казалось обратное.
Думать: "Ну как я могу служить утешением для такого видного человека, когда
он все потерял?", думать: "Как я могу интересовать его - ведь, кроме степени
бакалавришки да должности секретарши в "Галльего импорт-экспорт", мне и
похвалиться нечем" - значит забыть, что если чувство женщины питается
слухом, то чувство мужчины - глазами, и для него всегда удовольствие глядеть
на сомкнутые губы, сковывает ли их поцелуй или преклонение перед любимым. Но
при всем самоуничижении Мария ни на йоту не отступала от своих принципов, ее
молчание долго копилось и вдруг выплескивалось в каком-нибудь зачастую едком
замечании; что же касается вещей практических, тут уж она проявляла поистине
супружескую настойчивость, которая раздражала привыкшего к самостоятельности
холостяка.
- Мануэль, осторожней: вы ходите слишком близко от окна... Мануэль, не
свистите: внизу могут услышать.
Самопожертвование женщины всегда берет вас в тиски и чуть утомляет
своей мелочностью. Тем не менее Мануэль не забывал о том, что в данном
случае самопожертвование исходит от существа героического, себя же он
таковым не считал. Смириться - нет, это не в его духе, - но он досадовал,