"П.П.Бажов. Собрание сочинений в трех томах. Том Второй." - читать интересную книгу автора

глазу они рисовку в железо вгоняли.
Ремесло занятное и себе не в убыток, а вовсе напротив.
Прибыльное, можно сказать, мастерство. Поделка, видишь, из дешевых,
спрос на нее большой, а знающих ту хитрость мало. Семей, поди, с десяток
по Тагилу да столько же, может, по Невьянску. Они и кормились от этого
ремесла. И неплохо, сказать, кормились.
Дело по видимости простое. Нарисуют кому что любо на железном
подносе, либо того проще - вырежут с печатного картинку какую, наклеят
ее и покроют лаком. А лак такой, что через него все до капельки видно, и
станет та рисовка либо картинка как влитая в железо. Глядишь и не
поймешь, как она туда попала. И держится крепко. Ни жаром, ни морозом ее
не берет. Коли случится какую домашнюю кислоту на поднос пролить либо
вино сплеснуть - вреда подносу нет. На что едучие настойки в старину
бывали, от тех даже пятна не оставалось. Паяльную кислоту, коей железо к
железу крепят, и ту, сказывают, доброго мастерства подносы выдерживали.
Ну, конечно, ежели царской водкой либо купоросным маслом капнуть - дырка
будет. Тут не заспоришь, потому как против них не то что лак, а чугун и
железо выстоять не могут.
Сила мастерства, значит, в этом лаке и состояла.
Такой лачок, понятно, не в лавках покупали, а сама варили. А как
да из чего, про то одни главные мастера знали и тайность эту крепко
держали.
Назывался этот лак, глядя по месту, либо тагильским, либо
невьянским, а больше того - хрустальным.
Слух об этом хрустальном лаке далеко прошел и до чужих краев,
видно, докатился. И вот объявился в здешних местах вроде, сказать,
проезжающий барин из немцев. Птаха, видать, из больших. От заводского
начальства ему все устроено, а урядник да стражники чуть не стелют
солому под ноги тому немцу.
Стал этот проезжающий будто заводы да рудники осматривать.
Глядит легонько, с пятого на десятое, а мастерские, в коих подносы
делали, небось, ни одну не пропустил. Да еще та заметка вышла, что в
провожатых в этом разе завсегда урядник ходил.
В мастерских покупал немец поделку, всяко ее нахваливал, а
больше того допытывался, как такой лак варят.
Мастера, как на подбор, из староверов были. Сердить урядника им
не с руки, потому - он может прижимку по вере подстроить. Мастера,
значит, и старались мяконько отойти: со всяким обхождением плели немцу
околесицу. И так надо понимать, - спозаранку сговорились, потому - в
одно слово у них выходило.
Дескать, так и так, варим на постном масле шеллак да сандарак.
На ведро берем одного столько-то, другого - столько да еще голландской
сажи с пригоршни подкидываем. Можно и побольше - это делу не помеха. А
время так замечать надо. Как появится на масле первый пузырь, читай от
этого пузыря молитву исусову три раза, да снимай с огня. Коли ловко
угадаешь, выйдет лак слеза-слезой, коли запозднишься либо заторопишься -
станет сажа-сажей.
Немец все составы записал, а про время мало любопытствовал.
Рассудил, видно, про себя: были бы составы ведомы, а время по минутам
подогнать можно.