"Сэмюэл Беккет. Мэлон умирает" - читать интересную книгу автора

чувствовать и больше зарабатывать. Неопределенность их пустой болтовни
каждый раз поражала его, и он не удивлялся, что эти разговоры ни к чему не
приводили. Его отец работал продавцом в магазине. Обычно он говорил своей
жене так: Мне во что бы то ни стало необходимо найти сверхурочную работу по
вечерам и в субботу. И добавлял чуть слышно: И в воскресенье. Его жена
отвечала: Но если ты будешь работать так много, ты заболеешь. И господин
Сапоскат признавал, что отказаться от воскресного отдыха было бы неразумно.
Люди эти были - взрослые. Но он чувствовал себя не настолько плохо, чтобы не
работать по вечерам и в субботу. Над чем? - спрашивала его жена. - Над чем
работать? Быть может, какая-нибудь секретарская работа, отвечал он. А кто
будет следить за садом? - спрашивала жена. Жизнь семьи Сапоскат была полна
аксиом, из которых одна, по меньшей мере, установила преступную абсурдность
сада без роз, с запущенными дорожками и газоном. Возможно, мне удастся
выращивать овощи, отвечал он. Дешевле покупать, отвечала жена. Сапо
поражался, слушая эти разговоры. Ведь сколько стоит один навоз, говорила его
мать. И в наступающем молчании господин Сапоскат размышлял, со своей
неизменной серьезностью, о дороговизне навоза, мешающей ему обеспечить семье
высокий уровень жизни, а жена его в это время обвиняла себя в том, что не
делает все возможное. Но ее легко можно было убедить в том, что делать
больше, чем в ее силах, и не подвергаться при этом опасности умереть раньше
времени - невозможно. Ведь сколько мы экономим на одних докторах, говорил
господин Сапоскат. И на лекарствах, отвечала его жена. Так что оставалось
только обдумать переезд в домик поменьше. Но мы и без того живем стесненно,
говорил господин Сапоскат. И не подвергалось сомнению, что с каждым годом
стесненность их будет возрастать, вплоть до того дня, когда первенец покинет
родительский дом, компенсируя появление новорожденного, и наступит некое
равновесие. После чего дом понемногу начнет опустошаться. И наконец они
останутся совсем одни, вместе с воспоминаниями. Вот тогда они и переедут,
времени хватит. Он будет пенсионером, она - совсем без сил. Они приобретут
домик в деревне и там, не нуждаясь больше в навозе, смогут покупать его
возами. А их дети, исполненные благодарности за жертвы, принесенные ради них
родителями, будут им помогать. Семейные советы обычно кончались в атмосфере
самых безудержных фантазий. Создавалось впечатление, что чета Сапоскат
черпала жизненные силы из перспективы своего бессилия. Но иногда, не успевая
достичь этой стадии, родители оставляли эту тему и переходили на своего
старшенького. Сколько ему сейчас лет? - спрашивал господин Сапоскат.
Информация поступала от жены, что должно было означать ее превосходство в
этой области знаний, но всегда оказывалась ошибочной. Господин Сапоскат
принимал на веру неправильную цифру и долго мурлыкал ее себе под нос, словно
означала она цену на какой-нибудь ходовой товар, например, на мясо. И
одновременно выискивал в выражении лица сына то, что могло хоть немного
смягчить сказанное матерью. Пожалуй, вырезка все же неплоха? Сапо
всматривался в лицо отца, грустное, изумленное, нежное, огорченное и,
несмотря на все, самоуверенное. Размышлял ли он о быстротечности неумолимого
времени или о том, как нескоро еще сын начнет зарабатывать? Иногда он устало
жаловался, что сын не слишком рвется приносить пользу в доме. Пусть он лучше
готовится к экзаменам, говорила жена. Как только возникала какая-нибудь
тема, их головы работали в унисон. Собственно говоря, они не беседовали. Они
пользовались устным словом примерно так же, как проводник поезда пользуется
флажками или фонарем. Но, бывало, они говорили: Здесь мы задержимся. И когда