"Грег Бир. Бессмертие (Часть 2)" - читать интересную книгу автора

интриги. По этому предмету ты здорово отстаешь.
Рита не стала отрицать.
- Честность - лучшая политика, - твердо заявила она.
- Только не в Александрейе, - сказал он. - И уж тем более не для внучки
Патрикии.
Вдоль подпорных стен из песчаника и гранита, тысячелетних хранителей
древних границ Мареотиса, горделиво ступали белые ибисы. Рита сидела на
корме и изо всех сил пыталась что-нибудь вспомнить. Голова раскалывалась от
боли, заботливость дидаскалоса раздражала... Нельзя сказать, что она Рите
совсем не нравилась. Просто у нее было какое-то срочное дело, вот только
какое?.. Встреча с императрицей? Когда она должна состояться?
- Я все жду аудиенции у Клеопатры, - сказала девушка, абсолютно ничего
не имея в виду.
Деметриос улыбнулся.
- Это насчет отца?
- Наверное. - Голова заболел а еще сильнее.
- Он хочет положить на лопатки библиофилакса.
- Думаю, дело не в том... Наверное, очень трудно добиться аудиенции у
императрицы.
- В этом нет ничего странного. Она очень занята.
Рита прижала ладони к щекам. Удивительное ощущение... как будто ничто
обрело твердость.
- Мне надо на берег, - тихо произнесла она. - Мутит.
Кажется, именно тогда дотоле незыблемая иллюзия пошла трещинами, причем
не по воле тюремщиков. Что-то надломилось в сознании Риты. Запертые в его
недрах мысли и воспоминания бурлили и рвались наружу.
Прошло, как ей казалось, несколько дней. Днем она училась, а по ночам
пыталась заснуть. Но сон был странным - пустота в пустоте.
Иногда в этих жутковатых снах она видела юную девушку, которая
стучалась в дверь бабушкиного дома. Кто эта девушка и зачем она так
настойчиво стучится к Патрикии, которой недосуг принимать у себя всех
желающих? Девушка плакала и таяла от горя, но не уходила. В одну из ночей
она превратилась в скелет с отвисшей челюстью, туго запеленутый в льняной
саван и пахнущий травами, так и стояла, словно прислоненный кем-то к двери и
забытый рулон материи. Но стук, гулкий и отчаянный, не умолкал.
Патрикия так и не вышла к девушке и не пустила ее в дом.
Зато Рите удалось в конце концов добиться приема у императрицы. В
личных покоях Клеопатры она увидела Оресиаса: сидя в углу, он, как ученый
древности, читал толстый свиток. На стене висел портрет Джамаля Атты в
траурной рамке.
Затем рыжеволосый кельт ввел Риту в самую любимую комнату императрицы -
спальню в глубине дворца, окруженную неколебимой каменной мощью, холодную и
сумрачную. Там пахло ладаном и хворью. Рита рассматривала кельта, а тот не
сводил с нее угрюмых глаз, в глубине которых угадывался страх.
- Я должна была бы знать твое имя, - сказала она.
- Проходи, - молвил кельт. - А имя мое забудь. Ступай к госпоже.
Императрице недужилось, это было яснее ясного. Лежа на широкой кожаной
тахте, она куталась в шкуры экзотических зверей Южного континента; кругом
висели золотые масляные светильники и электрические лампы. Императрица была
очень дряхлой - седая, тощая, в черном старушечьем платье. Вокруг тахты в