"Александр Бек. Новое назначение" - читать интересную книгу автораскрыть нотку горечи. Неожиданно кашель становится сильным, мучительным,
сухим, сотрясает оголенную грудь. Затем приступ утихает. - Курение вы обязаны бросить, - говорит Антонина Ивановна. Ее тон категоричен. Он усмехается: - Приеду когда-нибудь в Москву и доложу вам: "Вот, дражайшая Антонина Ивановна, я и не курю!" - Александр Леонтьевич, в таком виде я вас не отпущу. Надо наконец обследоваться. - Ничего. Поеду. - Я не могу взять на себя ответственность. Назначим консилиум. - Он отрезает: - Никаких обследований, никаких консилиумов! - В таком случае я лично напишу, что по состоянию здоровья вам уезжать нельзя. - Не смейте! - кричит Онисимов. За ним водится этот грозный, повелительный крик. Онисимов, как мы упомянули, уже и сам обращался наверх, просил дать любую работу по специальности, но получил отказ. Значит, он обязан ехать. Еще никогда - с тех пор, как в шестнадцать лет стал членом партии - он не пытался уклониться, ускользнуть от исполнения партийных и государственных решении. Не сделает этого он и теперь. - Если напишете, - продолжает он, - я вас подведу. Заявлю, что не подтверждаю ваших врачебных заключений. И выкручивайтесь, как знаете. Думаю, лучше, милый доктор, нам не ссориться. И он снова улыбается - теперь с привычной саркастичностью. Ну, что с - Александр Леонтьевич, полежите день-другой. Я вас понаблюдаю. Онисимов охотно идет на мировую. - Хорошо. Сегодня полежу. Антонина Ивановна вновь обретает свою командирскую громогласную повадку. - Извольте лечь в постель при мне. - С вашего разрешения я прилягу здесь. Что же, здесь, возможно, ему будет лучше. Серьезная, грубовато скроенная врачевательница с неудовольствием вспоминает спальню Онисимовых. В середине комнаты расположились две широкие кровати, составленные вместе. По бокам две тумбочки. У стен два платяных шкафа. И все. Будто в гостинице. Пожалуй, лишь в этом продымленном кабинете можно ощутить некий личный отпечаток. Высятся полки, где выстроились книги по специальности, текущая политическая литература, сочинения Ленина, сочинения Сталина, так и не завершенные изданием, оборванные на тринадцатом томе его смертью. В простенке висит скромно окантованная фотография Сталин и Серго Орджоникидзе - оба еще молоды, оба в шинелях, оба с черными заостренными усами Онисимов когда-то сам отдал увеличить этот снимок, сам нашел для него место. К дивану приставлен круглый столик. На нем рядом с пачкой сигарет и настольной лампой чернеет телефон-вертушка, несколько отличающийся плавными формами от обычных аппаратов. Тут же под рукой лежат и две книги-новинки по истории советской промышленности, в последнее время Онисимов особенно интересовался этой темой. |
|
|