"Александр Бек. Новое назначение" - читать интересную книгу автора

Врач соглашается: пусть Онисимов полежит в кабинете.
- Но сначала, Александр Леонтьевич, надо основательно проветрить.
Свежего воздуха, пожалуйста, не бойтесь.
Антонина Ивановна встает, чтобы растворить форточку. Нет, он не
позволит ей затрудняться этим. Живо поднявшись, Онисимов босиком шагает к
форточке. И внезапно бледнеет, тьма застилает зрение, он замирает, тяжело
опирается на стол. Несколько мгновений он отсутствует, взгляд мертвенно
недвижен. Затем усилием воли Онисимов все же возвращается к
действительности, погасшие глаза обретают блеск. Врач встревоженно смотрит
на него.
- Вы же при мне только что потеряли сознание.
- Что вы? Ничего подобного.
Он опять улыбается насмешливо. И словно говорит: "Ну-ка, что ты со мной
сделаешь?" Да, ничего сделать нельзя.
Антонина Ивановна наблюдает, как Варя стелет на диване, как Онисимов
устраивается на этом неудобном жестком ложе. Вот выписаны и лекарства. С
нелегким сердцем, с неспокойной совестью Антонина Ивановна прощается до
завтра.
Она медленно идет через гостиную. Окна уже спрятаны под двойными
занавесями, в полсвета горит люстра, неярко освещая полотняные чехлы на
мебели, фигурные пустые вазы. Обширная комната кажется пыльной, нежилой.
Даже будто пахнет затхлостью.
В прихожей врач неожиданно встречает Елену Антоновну. Жена Онисимова
только что вошла, - статная, даже, что называется, дородная, седая, в
строгом сером пальто, в шапочке серого каракуля. Антонина Ивановна редко с
ней общается, не застает ее дома, когда посещает Онисимова. Порой женщины
разговаривают по телефону. На вопрос о здоровье, самочувствии мужа Елена
Антоновна обычно отвечает: "Сейчас пойду узнаю". Странный ответ. Живут под
одной крышей, в одной спальне и... "пойду узнаю".
Теперь от волнения и спешки Елена Антоновна чуть запыхалась:
- Антонина Ивановна, что с ним?
- Видны ее хорошо сохранившиеся мелкие зубы. Удивительно, что при столь
крупном сложении зубы могут быть такими мелкими.
- До крайности истощена нервная система, - отвечает врач. - Это
отражается на всем. Сегодня он потерял сознание.
И словно с кем-то споря, словно стремясь кого-то убедить, Антонина
Ивановна упрямо добавляет:
- Даже дважды.
Серые глаза жены смотрят встревоженно. Обе ладони стискивают руку
врача.
- Неужели... Неужели так серьезно?
- Не знаю. У меня нет ясности. Считаю, что ему надо лечь в больницу для
обследования. Он не согласен. Я сказала: "Напишу сама, что он нездоров". А
он крикнул: "Не смейте".
- Да, этого нельзя.
Елена Антоновна торопливо снимает пальто, снимает шапочку. На лбу с
правого края виднеется большое, с кулачок ребенка, захватившее и часть
виска, синевато-розовое родимое пятно. Жена Онисимова могла бы его скрыть
ухищрениями прически, но с юности этого не делала. И, как ни поразительно,
мета не выглядит уродливой, даже чем-то гармонирует с постоянно серьезным,