"Фрэнсис Бэкон. Великое восстановление наук. Разделение наук" - читать интересную книгу автора

в его сочинениях и книгах, часть которых сохранилась, а часть, к сожалению,
погибла. Прежде всего, в настоящее время у нас в руках имеется знаменитая
история его войн, которую он назвал всего лишь "Комментариями". В этом
сочинении все последующие поколения восхищаются глубиной содержания и живым
изображением событий и лиц, соединенными с прозрачной чистотой речи и
исключительной ясностью повествования. Однако о том, что эти достоинства
явились не даром природы, но были приобретены в результате обучения науке
красноречия, свидетельствует его книга "Об аналогии", которая представляла
собой не что иное, как своеобразную философию грамматики. В этой книге он
настойчиво стремился к тому, чтобы слово, произвольно созданное (vox ad
Placitum), стало словом, подчиняющимся нормам языка (vox ad Licitum), и
речь, не знающая никаких правил, превратилась в речь, грамматически и
стилистически правильную, слова же, которые суть образы вещей, отражали
правильно эти вещи, а не подчинялись только произволу толпы.
Точно так же памятником его учености, равно как и власти, служит
проведенная по его распоряжению реформа календаря, что красноречиво
свидетельствует о его праве поставить себе в заслугу то, что он познал
законы движения светил на небе и дал законы людям на земле.
А из книги, которую он озаглавил "Анти-Катон", легко увидеть, что он
так же упорно стремился одержать свою победу ораторским талантом, как и
оружием, и что он предпринял состязание в стиле с сильнейшим противником,
величайшим оратором того времени Цицероном. Далее, мы видим, что в книге
апофтегм, собранных им, он считал для себя более почетным скрыться самому в
страницах книги, заключающей мудрость и глубокие мысли других людей, вместо
того чтобы собственные изречения объявлять священными, словно изречения
оракула, как это делают некоторые глупые правители, поддавшись лести
окружающих. Однако если бы я захотел повторить многие его изречения (как я
это сделал, говоря об Александре), то они, конечно, оказались бы подобными
тем, о которых говорит Соломон: "Слова мудрецов, как иглы или гвозди,
глубоко вонзенные"[98]. Я приведу здесь только три таких изречения,
скорее поражающих своей силой и выразительностью, чем изящных. Итак,
во-первых, должен быть настоящим мастером слова тот, кто одной фразой может
подавить волнение в войске. Именно так обстояло дело. У римлян был обычай,
что полководцы, обращаясь к войску, называли их "воины", магистрат же,
обращаясь к народу, называл его "квириты". Однажды среди воинов Цезаря
началось волнение: они требовали, чтобы Цезарь отправил их домой не потому,
что они этого желали, но для того, чтобы этим требованием заставить Цезаря
улучшить их положение. Он же спокойно и твердо, когда наступила тишина,
начал так: "Я, квириты...", показывая этим словом, что они уже отпущены из
войска. Пораженные этим и совершенно изумленные, воины стали все время
прерывать его речь и, забыв о своем требовании отправки домой, настойчиво
требовали теперь, чтобы их вновь называли воинами[99].
Второе изречение его следующее. Цезарь очень хотел получить титул царя.
Поэтому он подослал некоторых лиц, чтобы те, когда он будет проходить по
улице, приветствовали его из толпы, называя царем. Заметив, что эти возгласы
довольно жидки и редки, Цезарь превратил дело в шутку и сказал, как будто бы
те ошиблись в его прозвище: "Я не Рекс (царь), а Цезарь"[100]. Если
присмотреться внимательнее, то нам не так-то легко удается выразить все
значение и силу этих слов. Во-первых, он сделал вид, что отказывается от
этого имени, но этого ни в коем случае нельзя было принимать всерьез.