"Фрэнсис Бэкон. Великое восстановление наук. Разделение наук" - читать интересную книгу автора

набожных мужей. Наоборот, только христианская церковь во время нашествия
скифских полчищ из северных земель и сарацин -- из восточных спасла на своей
груди драгоценные реликвии языческой цивилизации, которым грозило полное
уничтожение. Да и теперь можно видеть, какую помощь и поддержку в
восстановлении и укреплении римского престола оказали ему иезуиты, которые
отчасти по собственной инициативе, отчасти же из-за соперничества со своими
противниками стали уделять очень большое внимание образованию.
Таким образом, подводя итог этой части нашего рассуждения, мы укажем на
две важнейшие услуги, которые гуманистические науки оказывают вере и религии
помимо того, что они способствуют их украшению и разъяснению. Прежде всего,
науки еще сильнее и эффективнее побуждают нас превозносить и прославлять
божественное величие. Ведь псалмы и все остальное Священное писание
неизменно призывают нас к созерцанию и прославлению великолепных и
удивительных творений божьих, но, если мы сосредоточимся только на их
внешнем облике, каким он является нашим чувствам, мы совершим такую же
несправедливость по отношению к божественному величию, как если бы мы стали
судить о богатстве знаменитого ювелира по тому, что выставлено на показ у
входа. С другой стороны, философия дает замечательное лекарство и
противоядие против неверия и заблуждения. Ведь Спаситель наш говорит: "Вы
заблуждаетесь, не зная Писания и могущества Бога"[78]. И для того
чтобы мы не впали в заблуждение, он дал нам две книги: книгу Писания, в
которой раскрывается воля божья, а затем -- книгу природы, раскрывающую его
могущество. Из этих двух книг вторая является как бы ключом к первой, не
только подготавливая наш разум к восприятию на основе общих законов мышления
и речи истинного смысла Писания, но и главным образом развивая дальше нашу
веру, заставляя нас обратиться к серьезному размышлению о божественном
всемогуществе, знаки которого четко запечатлены на камне его творений. О
божественных свидетельствах и суждениях относительно истинного значения и
ценности науки сказано достаточно.
Что же касается свидетельств и доказательств гражданской истории, то
здесь открывается столь обширное поле, что в этом кратком и сжатом трактате
лучше отобрать несколько наиболее характерных примеров, чем поражать их
обилием. Итак, прежде всего у язычников самой высшей честью считалось
удостоиться божеских почестей (что, впрочем, для христиан является запретным
плодом); здесь же мы говорим специально о мнениях людей. Итак, как мы начали
говорить, у язычников то, что греки называли "апофеоз", а римляне
"причисление к богам", было самой высокой почестью, которая только может
быть оказана человеку человеком, тем более если оно не предписывалось
каким-либо декретом или эдиктом власти (как для цезарей у римлян), а
вытекало из внутреннего убеждения людей, свободно выражавших свое мнение.
Впрочем, этой столь высокой почести предшествовала некая промежуточная
ступень. Ведь выше человеческих почестей считались почести героические и
божеские, в распределении которых древние придерживались следующего порядка:
основатели государств, законодатели, тираноубийцы, отцы отечества и те, кто
особенно отличился в государственных делах, удостаивались только титула
героев и полубогов. Таковы Тесей, Минос, Ромул и прочие. С другой стороны,
изобретатели и создатели новых искусств, те, кто своими открытиями сделал
человеческую жизнь лучше и богаче, всегда причислялись к высшим божествам,
как это произошло с Церерой, Вакхом, Меркурием, Аполлоном и др. И это,
конечно, было вполне справедливо и разумно. Ибо заслуги первых