"Фрэнсис Бэкон. Великое восстановление наук. Разделение наук" - читать интересную книгу автора

область знания нельзя назвать заброшенной, но она отнесена не к той науке.
Ведь, как правило, такого рода исследования предпринимаются в области
физики, а не метафизики. Впрочем, если бы это нарушало только порядок
изложения, то этому не следовало бы придавать большого значения. Ведь
порядок -- это скорее вопрос ясности изложения, и он не имеет отношения к
самой сущности науки. Но в данном случае изменение порядка породило один
очень серьезный недостаток и нанесло огромный ущерб философии. Дело в том,
что рассмотрение вопроса о конечных причинах в физике совершенно изгнало из
нее изучение физических причин, так что люди к огромному ущербу для науки
успокоились на этих эффектных и неясных причинах, перестав настойчиво
стремиться к исследованию реальных и подлинных физических причин. Впрочем, я
считаю, что так поступал не только Платон, который всегда бросал якорь на
этом берегу, но и Аристотель, Гален и другие, которые тоже частенько садятся
на эту мель. Ведь тот, кто стал бы приводить объяснения такого рода, как
"веки и ресницы -- это вал и забор для защиты глаз", или "плотная кожа у
животных существует для защиты от жары и холода", или "кости созданы
природой как своего рода колонны и балки, чтобы на них держалось все здание
тела", или "листья появляются на деревьях для того, чтобы предохранить плоды
от солнца и ветра", или "облака несутся по небу для того, чтобы орошать
дождями землю", или "земля уплотнена и тверда для того, чтобы живые существа
имели возможность ходить по ней и стоять на ней" и т. п., -- тот в области
метафизики с успехом мог бы изучать их, в области же физики ему бы ничего не
удалось сделать. Более того, как мы уже отчасти говорили об этом, такие
рассуждения, подобно фантастическим рыбам, присасывающимся к кораблям и
мешающим их движению, замедлили, так сказать, плавание и прогресс наук,
мешая им следовать своим курсом и продвигаться вперед, и уже давно привели к
тому, что исследование физических причин в результате пренебрежения, с
которым давно к нему относятся, пришло в упадок и обходится глубоким
молчанием. Поэтому естественная философия Демокрита и других, которые
устранили Бога и ум (mens) из мироздания и приписали строение Вселенной
бесчисленному ряду попыток и упражнений самой природы ^, называемых ими
одним именем рока или судьбы, и видели причины отдельных вещей в
необходимости, присущей материи, не нуждаясь во вмешательстве конечных
причин, является, как нам кажется (насколько можно судить по фрагментам их
сочинений и изложениям их философии), в вопросе о физических причинах
значительно более основательной и глубже проникает в природу, чем философия
Аристотеля и Платона. Единственная причина этого состоит в том, что первые
никогда не тратили сил на изучение конечных причин, последние же
беспрестанно рассуждали о них. И в этом отношении Аристотель заслуживает еще
большего осуждения, чем Платон, ибо он не упоминает об источнике конечных
причин, т. е. Боге, и заменяет Бога природой; сами же конечные причины он
излагает скорее с точки зрения логики, чем теологии. Мы говорим об этом не
потому, что эти конечные причины не являются истинными и достойными
внимательного изучения в метафизике, но потому, что, совершая набеги и
вторжения во владения физических причин, они производят там страшные
разорения и опустошения. Впрочем, если бы только их можно было удержать в
своих границах, то в этом случае было бы очень большим заблуждением думать,
что они вступают в резкое противоречие с физическими причинами. Ведь когда
говорится, что "ресницы век ограждают глаза", то это, конечно, никак не
противоречит другому положению о том, что "волосы обычно вырастают во