"Фрэнсис Бэкон. Великое восстановление наук. Разделение наук" - читать интересную книгу автора

практического опыта и конкретных фактов и вещей, целиком погружаясь в свои
чисто умозрительные размышления.
Польза же, приносимая этой частью метафизики, которую я отношу к числу
дисциплин, требующих дальнейшего развития, исключительно велика по двум
причинам. Первая причина состоит в том, что вообще является обязанностью
всех наук и их подлинной силой -- сокращать (насколько это допускает
требование истины) длинные и извилистые пути опыта и тем самым находить
ответ на старинную жалобу о том, что "жизнь коротка, а путь искусства долог"
^. Лучше всего это можно сделать, собрав воедино наиболее общие научные
аксиомы, имеющие силу по отношению к материи любой индивидуальной вещи. Ведь
науки образуют своеобразную пирамиду, единственное основание которой
составляют история и опыт, и поэтому основанием естественной философии
служит естественная история. Ближе всего к основанию расположена физика,
ближе всего к вершине -- метафизика. Что же касается конуса, самой верхней
точки пирамиды, т. е. высшего закона природы, или "творения, которое от
начала до конца есть дело рук Бога" ^, то я серьезно сомневаюсь, может ли
человеческое познание проникнуть в эту тайну. Во всяком случае эти три
области знания составляют три подлинные ступени науки; для тех, кто гордится
своим знанием и готов подняться против богов, они подобны трем попыткам
гигантов подняться на Олимп:
Трижды они Пелион взгромоздить на Оссу пытались,
Оссу трижды взвалить на Олимп многолиственный... ^
Для тех же, кто в самоуничижении во всем видит славу божью, они подобны
тройному восклицанию "свят, свят, свят", ибо свят Бог во множестве дел
своих, свят в их порядке, свят в их единстве. Поэтому очень верно известное
положение Платона и Парменида (хотя у них оно было чисто умозрительным):
"Все поднимается по некоей лестнице к единству". Действительно, только та
наука превосходит остальные, которая менее других отягощает человеческий ум
множественностью. И совершенно очевидно, что такой наукой является
метафизика, потому что она сосредоточивает свое внимание главным образом на
изучении простых форм вещей, которые мы выше назвали формами первого класса,
так как хотя они и немногочисленны, однако своими количественными и
порядковыми соотношениями образуют все многообразие вещей. Второе важное
обстоятельство, определяющее выдающееся значение раздела метафизики,
посвященного изучению форм, состоит в том, что эта область науки в
наибольшей степени раскрепощает и освобождает могущество человека и выводит
его на бескрайнее, широко открытое поле деятельности. Ведь физика направляет
человеческие усилия по узким и трудных тропинкам, повторяющим извилистые
пути обычной природы, но мудрым всюду открыта широкая дорога, ибо у
мудрости, которую древние определяли как "знание всех вещей, божественных и
человеческих" ^, всегда достаточно самых разнообразных средств. Физические
причины освещают путь и дают средства для новых открытий в однородной
материи, но тот, кто обладает знанием какой-либо формы, обладает также и
знанием высшей возможности привнесения этой природы в любую материю, и его
действия не связаны и не ограничены ни материальным основанием, ни условием
действующей причины. О таком знании прекрасно сказано еще Соломоном, хотя
скорее в религиозном смысле: "И не будут стеснены шаги твои, и на пути своем
не встретишь ты камня преткновения" ^'. Он подразумевает здесь, что пути
мудрости не знают ни теснин, ни препятствий.
Вторая часть метафизики посвящена исследованию конечных причин. Эту