"Алберт Бэл. Зеленый обманчивый парус" - читать интересную книгу автора

надежд. В осенних ветрах каждая ветка на виду, каждый слом глаза колет,
каждое дупло чернотой зияет, каждая ссадина различима; холодную долгую
зиму деревья встречают нагими, какие есть на самом деле, корни глубоко
зарылись в теплую землю, на сухом суку сидит ворон, сойка пасется на живой
рябине, но придет время, человека отогреет солнце, и он отдается обману, а
дерево отдается зеленому парусу.
Когда Артур вернулся домой, на столе дымился ужин. За окном накрапывал
дождик. Ветер пригнал на остров темноту и сам разбушевался, дергал ставни,
норовил перекрыть дымоходы. Временами свист его переходил в завывания, он
то стонал и всхлипывал, будто при последнем издыхании, то кряхтел, словно
пыжился взвалить на плечи непосильную ношу, то сбивался на рыдания, а то
вдруг затевал возню с яблонями или гундосил, как назойливый нищий, пыхтел
паровозом, рокотал водопадом. Ветер кружил по саду листья, швырял их в
оконные рамы, облепливал ими стекла, казалось, и сам приникал к стеклу
своим рябым, зловещим ликом.
Ветер менял направление - это означало, что дождь надолго.
Фрицис назвал эстонку Сильвой, показывая ей найденное в могильнике
янтарное ожерелье. Сильва пожелала увидеть женский скелет, и Артур
приоткрыл холст, которым был застелен ящик. Зарисованные, отснятые,
пронумерованные, переписанные кости. Ветер швырнул в окно ворох листьев,
близость Сильвы вызывала в Артуре новые мысли, оттесняя те, что приходили
на вершине холма.
В глухую полночь, при свете факелов трескучих увели невесту из хоровода
девичьего, ублажали, провожали, венок девичий снимали, золотое солнышко
снимали, убор бабий надевали, месяц мой серебряный, полотно льняное,
ладонь мужнина скользнула под одежды, в черной тьме, в белой спаленке, на
льняных простынях, впопыхах забыла снять янтарное ожерелье, из далеких
мест жену посватали, нынче времена суровые, свадьбы ладить надо, детей
рожать надо, племенам чужим родниться, брататься, дружиться, вы коней
седлайте, добры молодцы, на смотрины едем, "вскачь пущу коня гнедого по
эстонским пажитям, у эстонской матушки дочки раскрасавицы", черной ночью,
в белой спаленке, на льняных простынях, после жарких объятий рождались
дети, без серебряных ложек, без парчовых рубашек, рождались дети в
ожерельях янтарных, в цепях янтарных рождались дети, мрачно вещал
прорицатель старый, по рукам, по ногам суета и тщета тех малюток свяжут,
сироточек бедных, померла молода жена, племя горько плакало, в белой тьме,
в простыни черные пеленало, в изголовье и в изножье, слева и справа
сыновья по камню положили, если явится нечистый, швыряй на запад, швыряй
на восток, швыряй на север, швыряй на юг, позовут на помощь добрых
молодцев, ублажать будут, провожать будут, на поминки приглашать, приходи,
сестрица, пирожка отведай сдобного, пивом запей медовым, при свете факелов
трескучих, в полночь глухую.
Сильва метнула на Артура взгляд - тот сидел притихший, сердце громко
стучало, но дышалось ровно.
Фрицис сказал, что пора укладываться спать, и все стали собираться.
Шофер исчез еще раньше - должно быть, устроился на ночлег в машине. Сильва
развязала рюкзак, достала спальный мешок.
- Позвольте, - сказал Артур, - я помогу.
Когда вышли на крыльцо, Фрицис засветил единственный карманный фонарик.
Лицо сек косой дождь, ноги облипала мокрая трава, на дворе уже хлюпали