"Алберт Бэл. Зеленый обманчивый парус" - читать интересную книгу автора

лужи. У сарая, среди истоптанной копытами травы, луч фонарика высветил
темно-красную глиняную полынью.
Дождь стегал крышу, дранка гремела, шум был ровным, приятным. Ветер выл
по углам, а в сарае уютно, покойно, лишь немного погодя Артур ощутил на
лице нежное дуновение. Сеновал растянулся во всю длину сарая, возвышаясь
до самой застрехи. По расхлябанной лестнице Фрицис взобрался наверх и
светил фонариком, пока не поднялись остальные.
Фрицис с Илгой спали в дальнем конце. Спальный мешок Сильвы Артур
постелил посередине сеновала, может, чуть ближе к своему месту.
Потух фонарик, Сильва разделась, залезла в мешок, лежала прямая и
тихая, и так прошло минут двадцать.
Дождь стегал крышу, дранка гремела, ветер выл по углам, в полночь
глухую, в смоляной трескучей тьме горячую рубашку одиночества надела.
Сильва выпростала из мешка обнаженные руки, громко вздохнула, вздоха
своего не расслышала, повернулась на бок, щеки коснулся цветок клевера,
сладкий запах увядания, каждой жилкой своей она ощутила хмельную истому
травы, в янтарных муках рождались дети, взгляд у археолога невозмутимый,
ясный, добрых молодцев позовут на помощь, ей давно не говорили нежных
слов, не делали признаний, и стало так грустно, хоть плачь, дождь стегал
крышу, дранка гремела, ветер выл по углам, холодком обдувало голые плечи,
Сильва отлетала в царство ночи, далеко-далеко, в темное ущелье, где ни
близких, ни прошлого, ни будущего, сплошная темень, и нет того, кого можно
было бы любить беззаветно, нежно, до беспамятства, любить всегда,
беспощадно, безжалостно, суета и тщета по рукам и ногам тех малюток
свяжут, сироточек нагих, до боли искусаны губы, не приходят письма с
золотой печатью, нежный цветок клевера коснулся губ, она откусила цветок,
увядший, душистый: ко дню рождения и на Восьмое марта цветов дарили
предостаточно, а в будни цветы покупала сама, цветы наши насущные даждь
нам днесь, они самые дорогие, дареные цветы будней, дождь стегал крышу,
дранка гремела, ветер выл по углам, она осознала свое бессилие и свое
одиночество. Если придут свататься, швыряй на запад, швыряй на восток,
швыряй на юг, швыряй на север, она отшвырнула цветок клевера; что же мне
делать, если он придет, и вдруг ощутила, как на плечо легла рука.
Сильва вздрогнула, замерла, однако руку не оттолкнула, руку молодого
археолога, венок сняли, убор бабий надели, ладонь мужнина скользнула под
одежды, в черной тьме на губах ощутила губы, не ответила на его поцелуй,
ибо ни разу еще не была самой себе неверна, в третий раз поцеловал, и
тогда ответила. Да как он смеет, красно солнышко, что он делает, месяц
серебряный, Сильва схватила его за руки и держала крепко, дождь стегал
крышу, дранка дрожала, ветер выл по углам, археолог целовал ее и шептал ей
на ухо: ветер подул в нашу сторону!
Есть ли у тебя любимая, есть, только я не люблю ее этой ночью, разве
она плохая, нет она хорошая, а дети у тебя есть от любимой, нет, детей
нет, ты подаришь мне янтарное ожерелье, подарю тебе янтарное ожерелье, а
когда подаришь, когда хочешь, тогда и подарю, а это будет скоро, очень
скоро, ты не шутишь, нет, не шучу, ты вернешься к своей любимой, ты моя
любимая, ты не забудешь меня, я не забуду тебя, а как же ожерелье, я
подарю тебе зимой, чтобы оно согревало шею, ах, как грустно зимой, так
хочется, чтобы ты вечерами рассказывал про далекие времена, ну, конечно,
так и будет, а ты любишь выдумывать, выдумки мне мешают, ученый не должен