"Алберт Бэл. Зеленый обманчивый парус" - читать интересную книгу автора

клеит янтарные листья на хмурые лбы, одно мгновение - и золотая печать на
лбу; люди путешествуют, как заказные письма, судьбой рассылаемые, а
деревья-скромники вершат свое благое зеленое дело; ничего не сулят
деревья, никого не обольщают, никому не морочат голову, - деревья ждут
деревьев, корни тянутся к сокам земли, человек ждет человека, дорога
острой пилой отсекает корни, на липовой колоде сидит путешественник,
путешественник сидит на путешественнике.
Вошла та женщина, Артур поднялся. Коллега из Эстонии. Назвала свое имя,
Артур толком не расслышал: в рукопожатии ощутил, как с кровью прихлынула
та давнишняя, знакомая радость, а когда разжимались руки, их пальцы на миг
задержались, и чувство близости обожгло горячей волной.
До заката оставалось полчаса. Фрицис с коллегой подсели к столу, на нем
было разложено множество материала, не сразу найдешь нужное. Склонившись
над коллекциями, они увлеклись разговором, не спрашивая мнения Артура, не
нуждаясь в его присутствии. Он решил прогуляться. Проходя мимо кухни, у
плиты увидел жену Фрициса Илгу. Она сказала, что ужин поспеет через
полчаса, не раньше.
Артур взобрался на холм. Восток укрывали сумерки, белесый туман
стелился по низинам, солнце выкрасило охрой кусты на вершине холма.
Артур стоял, обласканный светом заходящего солнца, а к вискам его,
казалось, льнет легковесная, нежная темень. "Анна!" - крикнул он. Внизу по
дворам залаяли собаки. Артур поднял с земли камень. Камень был
шероховатый, как и его ладонь. Артур не берег свои руки. Там, где было
трудно подступиться лопаткой, он разгребал землю руками, покуда не
открылся женский скелет, тусклой зеленью на пальцах бронзовели кольца,
ожерелье змеилось округ шеи; слева и справа, в изголовье и в изножье
лежало по камню.
Деревья не похожи на людей, а люди похожи на деревья. Я одинокое,
смирное дерево. Меня заманили в простор. Молния меня опалила. Хочу
научиться долготерпению дерева, крепости дерева, морозостойкости;
огнеупорности, живучести, верности дерева и честности его, безмолвности
дерева и вознесению его, когда огонь змеится по ветвям, когда пламя
бронзовеет округ ствола и янтарные желтые листья полыхают смоляными
факелами.
Не уезжай, той ночью упрашивала Анна, ты устроишься в городе. Ты же
знаешь, у меня работа, я не смогу поехать с тобой, а место дальнее, и
навестить тебя навряд ли выберусь. Ничего не поделаешь, Анне - оставаться,
ему - уезжать. Одиночество? Сладкий призвук у слова, манящий и стойкий.
Невыносимым становится одиночество, когда с ним столкнешься лицом к лицу:
не одиночество пустыни, одиночество на людях. Когда не достает именно того
человека. Одиночество сидит, ссутулившись, как шофер, отсидевший за рулем
долгие годы; одиночество разводит людей, не спрашивая их, хотят они той
дороги или нет; одиночество не считается с человеком, - жестокое, постылое
одиночество, куда ты уводишь меня?
Незаметно стемнело. С вершины холма разглядел он хмурое облако, оно
надвигалось с юга. Еще две недели я должен пробыть здесь, успел подумать
Артур до того, как облако укрыло собою полнеба. Холодный ветер ворвался в
ольшаник, над холмом взметнулся ворох желтых листьев. Странно. Деревья
казались совсем зелеными.
Придет лето, дерево поднимает зеленый парус, человек поднимает парус