"Александр Белаш. Узкая колея, ведущая вдаль " - читать интересную книгу автора

роскошна, но исправна и действует по сей день. Сказать по секрету, среди ее
посетителей немало взрослых...
Но вернемся на станцию Тумскую. То же впечатление овеществленной мечты
ребенка сохранялось и в вагоне. Все прочно, по-настоящему, но при том словно
бы понарошку. Возникает ощущение, что этот поезд - аттракцион, что его
специально для тебя выкатили из депо, а пассажиры купили на него билеты, как
на карусель. Пассажиров немного, вагоны заполнены наполовину; здесь и
местные жители, и приезжие, собравшиеся за грибами-ягодами.
Кондукторша с истертым ридикюлем бегло и невнимательно проверяет
билеты, после чего залезает в кабину тепловоза, и мы трогаемся.
Даже в моменты наивысшего воодушевления поезд вряд ли набирает скорость
больше 25 км/ч. Мимо нас проплывают печальные задворки Тумской - реликтовый
вагон-магазин для узкоколейного пути, затем череда облезлых, изоржавевших
дизель-поездов венгерского производства, без окон и дверей; в Скопине, где
подобные поезда ходили по маршруту "Ряжск-Узловая", их называли - "красный
поезд". Некогда такие красные дизель-составы из двух секций обслуживали и
линию "Владимир-Тумская", видел я их и в Нижнем Новгороде - но то ли
обуржуазившиеся венгры теперь просят за них несусветную цену, то ли
производство у них рухнуло параллельно расцвету свободы; так или иначе,
венгерские "красные поезда" доводится встречать все реже.
Тянутся зады неких тумских предприятий, выглядящих не лучше "красных
поездов"; самое, на вид, процветающее - сборный пункт лома черных металлов с
краном, на стреле которого угрожающе висит тяжелый толстый блин
электромагнита. Все гуще чертополох, он уже выше человеческого роста, он все
цветистей и пушистей. Мы покидаем Туму и гремим к разъезду Гуреевский,
единственному на этой линии УЖД, где тепловоз отделится, объедет состав по
обходной и прицепится к вагонам с противоположного торца.
Здесь дорога не слишком богата окружающими красотами; есть время
осмотреть вагоны, собранные Демиховским машиностроительным заводом двадцать
лет назад.
Вагоны изношены и исцарапаны внутри, но традиционная прочность,
свойственная всем дельным вещам на ж/д, сказывается и здесь - может, вагоны
и потрепаны, но целы; целы и стекла в окнах, хотя заметно запылены и
забрызганы крошечными каплями темно-коричневого масла. Светильники - без
ламп. В туалете (да, здесь и туалет был предусмотрен!) склад каких-то
рычажных инструментов. Есть помещение для печки-буржуйки, и сама печка
имеется - ржавенькая, на вид работоспособная. Ход у вагонов дребезжащий и
немного шаткий, но опасений никаких не возникает. Видимо, срабатывает
сознание того, что ты - пассажир железной дороги, а здесь все - железно.
Самый безопасный транспорт.
В октябре 1988 г. вагоны выглядели точно так же. Полагаю, тогда здесь
служили другие вагоны, списанные на эту линию по степени износа, и до 2004
г. они просто не дожили; их порезали автогеном, и магнитный блин уволок их в
милосердную преисподнюю черной металлургии, где, перекипев, отставные
металлы превращаются в новые полезные изделия.
Помнится, с Головановой Дачи поезд 1988 года возвращался в сгущающихся
темно-синих сумерках, переходивших в иссиня-черную ночь. Это, скажу я вам,
было зрелище! Холод понемногу нарастает, дорога позади поезда смыкается в
загробное беззвучное ущелье, мрак заполняет вагон, и начинает падать снег -
плывущие в безветрии крупные белые лепестки цветов, осыпающихся где-то в