"Людмила и Александр Белаш. Перепись 1769 года" - читать интересную книгу автора

что вы зовёте грязным и слепым средневековьем. Так вот - оно не было ни
слепым, ни грязным. Это было время чистое и светлое: как солнце, - голос
её дрогнул.
- Чума, распри, невежество - что же тут светлого?! - Лионель, споря,
ужаснулся, едва представил, сколько лет этой изысканной красавице.
- И это всё, что вам известно о минувшем? - в голове Беатрикс
послышалась жалость. - Бедный Лионель: Болезни и война всегда были с
людьми, но о том времени я бы сказала иное - вера, искренность, честь,
ясность мысли. Не вините предков в том, что они меньше знали, но завидуйте
им - они хранили постоянство мира, не рушили, а созидали. Вы утратили их
достоинства: ниспровергатели! - усмехнулась она презрительно. - Нет мне
радости в том, что я предвижу, но мне дано знать, что свобода, выпущенная
вами на волю подобно зверю, не пощадит ни вас, ни ваших детей, и это
станет справедливым возмездием. Вы раскручиваете колесо, которое не в
силах будете остановить.
- Должно быть, Беатрикс, вы счастливы, уединившись здесь, - промолвил
Лионель в задумчивости. - Тяжко знать правду о мире и жить в нём; лучше
келья и неведение.
- Люди назвали меня Счастливой Госпожой, - кивнула баронесса; глаза её
влажно блеснули. - Может, вы слышали песенку - Госпожа в лесу густом -
Беспечален её дом но в ней мало правды. Я знаю, я вижу, что происходит в
мире, и эта горечь не даёт мне наслаждаться покоем. Это моя расплата за
долгую жизнь - быть свидетельницей вашего упадка.
- Но: а прогресс? То новое, что появилось в нашем веке? Разве это -
упадок?
- У вас будет и больше того, - повела рукой Беатрикс, как будто отгоняя
моль. - Но это не заменит счастья, как костыль не заменяет ногу. Упадок -
в ваших умах, Лионель, прежде всего в умах. Вы сменяли величие на корысть
- плохая мена!..
- :Я рада буду позавтракать в вашем обществе, - прибавила она обычным
тоном после нависшей паузы. - В доме разместились ещё двое ваших спутников
- хотелось бы их тоже видеть за столом.
- Вы имеете в виду вахмистра и секретаря? - подивился Лионель. -
Беатрикс, это по меньшей мере забавно: они не дворяне, и даже не ровня
мэтру Лерону. Дирк - настоящий дуболом и солдафон, а мальчишка - просто
писарь.
- А кто мне говорил о равенстве и братстве?.. - уколола Беатрикс. - В
конце концов, я здесь хозяйка, и свободна выбирать, с кем вместе кушать.
Итак, спокойной ночи, Лионель.
Он ещё раз приложился к её ручке, стараясь ни о чём не думать, но не
удержался от вопросительного взгляда. Сеанс ясновидения в зеркалах казался
бредом, наваждением - память о нём угнетала, но слабела, оставляя в душе
неприятный, беспокоящий осадок; многое предстояло осмыслить, но образ
явившейся ему истинной Беатрикс стоял перед глазами, волнуя и заставляя
сердце замирать в какой-то безысходной тоске. Он не хотел покидать её. Он
боялся, что она исчезнет и больше не покажется.
- Идите же, граф, - слегка сдвинула она ровные брови.
Распрямившись, он осмелился руками взять её ниже локтей. Он почти не
сознавал, что делает.
- Поберегитесь, - негромко сказала она, оставаясь неподвижной; глаза её