"Пьер Бельфон. Совещание (Пьеса) " - читать интересную книгу автора

все отдает фальшью.
Фоссер (помолчав). Браво, господа! Я так и знал. (Пауза.) В книге нет
сцены, где старая крестьянка едет в автобусе. Нет петуха, который вылезает
из корзины. Нет и самой Гватемалы. "Зима в Гватемале" - это всего лишь
название картины, которая висит в номере гостиницы в городке Узез в
Севеннах, где герой проводит отпуск. Браво, браво, господа! Вы даже не
открывали эту книгу! Примите мои поздравления!
Неловкое молчание.
Готье-Монвель. Вы думаете, человек, который прочел подряд две сотни
романов, в состоянии запомнить каждый? Хотел бы я посмотреть на вас на моем
месте!
Фоссер. А я и есть на вашем месте! Мне тоже дали эти двести романов.
Готье-Монвель. Ну, предположим, я спутал вашу "Зиму в Гватемале" с
полусотней других таких же нудных опусов, которые точно так же не произвели
на меня ни малейшего впечатления. И что это меняет?
Шариу. Да, что это меняет? Достаточно прочесть три страницы вашего
Бовэ - и больше не надо, ты все понял, вернее, не понял ничего, потому что
это антироман, антилитература, от которой тошнит нормальных читателей,
привыкших к нормальной литературе.
Клодина Ле Галлек. Отдайте мне должное, Микаэль: я сразу же призналась,
что не читала эту книгу.
Фоссер. А "Трудные роды", дорогой председатель, и вы, дорогой
генеральный секретарь? Не уверен, что вы хотя бы перелистали этот роман,
который превозносите до небес! А вот я его прочел и сейчас удивлю вас: это
лучшее, что опубликовал Рекуврер на сегодняшний день. Хотя, конечно,
созданная им картина провинциальной жизни - попросту жалкая копия "Госпожи
Бовари". (Обращаясь к Готье-Монвелю). Но поскольку в этом году премию должен
получить автор вашего издательства, вы вытягиваетесь по стойке "смирно" и
послушно выполняете то, за что вам заплачено.
Готье-Монвель. Я требую, чтобы вы взяли свои слова обратно!
Фоссер. Какие слова? "Вытягиваться"? По стойке "смирно"?
Готье-Монвель. Возьмите свои слова обратно!
Фоссер. Ладно, не сердитесь, я беру их обратно! (Иронически.) Все
знают - вы не продаетесь.
Клодина Ле Галлек. Дорогой Микаэль, вы выдвигаете против моих друзей -
сейчас я на их стороне - серьезные, более чем серьезные обвинения...
Фоссер (сладким голосом). Я не собирался никого оскорблять...
Готье-Монвель. Я это учту.
Фоссер. Примите мои извинения.
Готье-Монвель. Принято.
Клодина Ле Галлек. На вашем месте, Жан-Поль, я их не приняла бы. Или,
по крайней мере, не спешила бы с этим.
Готье-Монвель. Ну зачем вы так? Христианское милосердие...
Фоссер. Христианское милосердие! Вот чудеса! Я и не подозревал,
Жан-Поль, что нам знакомо это понятие! (Пауза.) Хотите - верьте, хотите -
нет, но иногда по ночам я думаю о вас. И задаюсь вопросом...
Готье-Монвель. Ну-ну?
Фоссер. Всякие там бонусы и процентные отчисления, которые вы получаете
в "Вожла", должно быть, составляют кругленькую сумму?
Готье-Монвель. К чему вы клоните? Хотите заставить меня признать, что