"Генрих Белль. Завет " - читать интересную книгу автора

нее пялился, про себя по складам читая фамилию. Наконец надел пилотку,
собираясь идти, но поскольку я уже знал, что он часто будит не того - уж
сколько раз мы с огромным трудом отбивали его от такого вот по ошибке
разбуженного однополчанина, - я взял записку и громко сказал ему вслед:
- Пеллериг, четвертый бункер, первая нижняя койка слева от двери.
- Чего? - он вяло и хмуро обернулся. - Я думал, Брунсвик.
- Нет, - сказал я. - Брунсвика надо в канцелярию послать, ему в отпуск
ехать.
- А-а, - промямлил он и ушел.
Я закурил сигарету, провел рукой по волосам и вышел на крыльцо. Там
было замечательно. Легкий прохладный бриз веял с моря, чей пенный, лениво
перекатывающийся язык лизал подножье дюны совсем неподалеку от нашего
барака. Был прилив, вода играла всеми оттенками голубого и серого, и в
воздухе действительно пахло морем. Я смотрел на эту нескончаемую гладь, на
эту бескрайнюю водную равнину, на полет чаек - и даже ладонь к глазам
козырьком приложил, чтобы полнее насладиться одиночеством. Может, мне
повезет увидеть катер береговой охраны - было так приятно наблюдать этот
одинокий катер на неподвижной поверхности залива. День был пасмурный, солнце
дремало где-то глубоко в серых тучах у меня за спиной. К северу горизонт был
заслонен сосновой рощей, что тянулась от кабачка Кадетты до самого берега.
Мне сказали, если дойти до окончания этого лесистого мыса, можно увидеть
устье Соммы. Я решил сегодня после обеда в свободные полчаса туда
прогуляться. А где-то там, на северо-западе, значит, Англия... Так вот
плывешь, плывешь морем, и вдруг остров, Англия...
Я проследил за Кандиком, санитаром, и убедился, что он зашел в нужный
бункер. Вокруг стояла тишина, сизые шлейфы утреннего тумана мягко стелились
над дюнами и крышами бараков, был единственный час суток, когда здесь
действительно царил покой. Неожиданно чей-то голос у меня за спиной
произнес:
- Доброе утро!
Я обернулся, вытянулся во фрунт, отдал честь и поздоровался по уставу.
Лицо Вашего брата болезненно скривилось.
- Прошу вас, оставим это, ладно?
Мне и самому было неловко, но как-то ведь отвечать на приветствие надо,
а я уже слишком долго томился в застенках мундира, чтобы позволить себе
вольность запросто сказать кому-то "Доброе утро", словно какой-нибудь
курортник, здоровающийся на пляже с другим курортником... От него мое
смущение не укрылось.
- Я знаю, вас так обучали. Но это ведь нескладно, да и не нужно вам,
верно ведь? Если хотите, можете говорить мне просто "Доброе утро". Простите,
если я вас обидел ненароком, но, по-моему, мы понимаем друг друга.
Я смотрел в сторону.
- А главное, - добавил он, - я ведь знаю, что вам это противно. И мне
тоже.
Он прикурил от моей сигареты и сел на маленькую скамеечку, что стояла у
крыльца нашего барака. Эти первые утренние минуты, когда ты выходил - и тебя
встречало море, легкий ветерок, удивительный воздух, а вокруг еще царила
тишина, - эти первые минуты были упоительны. Но все равно слишком явно витал
над ними призрак повседневной тягомотины, чтобы можно было этими минутами
наслаждаться. Тупость - вот самое эффективное оружие современной войны.