"Сол Беллоу. Серебряное блюдо (Авт.сб. "На память обо мне")" - читать интересную книгу автора

жизни первых переселенцев в Америке, исполнял роль Йенси Кравата -
воплощение захватнического духа и предприимчивости]. Позже, когда
появились первые серии комикса, они переименовали его в Дика Трейси [герой
комиксов, полицейский сыщик].
Теперь, под лавиной колокольного перезвона, Вуди открылось, что он сам
оплатил свою безотцовщину. Ха-ха! Прелесть что такое, а особенно эта
папкина: "Я научу тебя, как верить собственному отцу!" - манера. Ведь ему
наглядно доказали преимущества реальной жизни и свободных инстинктов перед
религией и ханжеством. Но прежде всего доказали, что нельзя, просто стыдно
быть дураком. Папка невзлюбил доктора Ковнера не потому, что тот был
отступник (это трогало папку меньше всего), и не потому, что его миссия
была надуваловкой (папка признавал, что сам лично доктор - человек
честный), а потому, что доктор Ковнер вел себя как дурак, говорил как
дурак, а держался как виртуоз, плут-виртуоз. Встряхивал гривой, что твой
Паганини (это уж Вуди от себя добавил: папка слыхом не слыхал о Паганини).
Хорош духовный вождь, который обращает еврейских женщин в христианство,
влюбляя их в себя. "Он распаляет этих бабищ, - говорил папка. - А сам об
этом не подозревает, он и правда не подозревает, чем он их берет".
Но и Ковнер со своей стороны часто предостерегал Вуди: "Твой отец -
человек опасный. Люби его, иначе и нельзя, ты обязан любить и прощать его,
Вудро, но ты уже не ребенок и должен понимать, что твой отец следует
греховной стезей".
Ерунда, говорить не о чем: папины грешки были по сути своей
мальчишеские, но именно потому они и производили такое сокрушительное
впечатление на мальчика. И на маму. Неужели жены те же дети, а если нет,
то кто они? Мама часто говорила: "Надеюсь, ты не забываешь молиться за
этого негодяя? Посмотри, как он с нами обошелся. Так вот, молиться за него
молись, но и не думай встречаться с ним". Однако Вуди постоянно встречался
с папкой. Вудро вел двойную жизнь, святость и кощунство в ней
соседствовали. В Иисусе Христе он видел искупителя лично его, Вудиных,
грехов. Тетка Ребекка воспользовалась этим. Она заставила его работать. И
работать ему пришлось под ее началом. Он заменял дворника в миссии и в
благотворительном заведении при ней. А зимой он должен был еще топить
котел углем, порой и на ночь не уходить, а спать около котельной, на
бильярде. Тогда он открывал отмычкой замок кладовки. Таскал ананасные
консервы и отрезал ломти бекона, кромсая окорок перочинным ножом. И
набивал живот сырым беконом. Здоровенный был парень и всегда подголадывал.
И сейчас, прихлебывая кофе, он впервые задался вопросом: а так ли уж он
был тогда голоден? Нет, просто его манила опасность. И когда он вынимал
ножик и лез на ящик за беконом, он бунтовал против тетки Ребекки Ковнер.
Она не знала, не могла доказать, что Вуди, такой искренний, здоровый,
положительный мальчик, с таким прямым взглядом, такой открытый, был при
всем при том еще и вор. Но он при всем при том был вором. И когда тетка
глядела на него, он знал, что ей видится в нем его отец. В горбинке носа,
во взгляде, в плотном телосложении, в цветущем лице ей виделся опасный
варвар Моррис.
Дело в том, что Моррис получил воспитание на ливерпульских улицах: мать
Вуди и ее сестра родились в Англии. Семья Морриса по дороге из Польши в
Америку кинула Морриса в Ливерпуле, потому что у него воспалились глаза, -
иначе всю семью в полном составе завернули бы с Эллис-Айленда домой. Они