"Сол Беллоу. Дар Гумбольдта" - читать интересную книгу автора

него, демонстрируя покорность и безоговорочное подчинение.
- Как скажешь, - согласился я. - Куда принести деньги?
- К "русской бане" на Дивижн-стрит.
- К этой развалине? Побойся бога!
- Перед входом в час сорок пять. Жди. И один! - напомнил он.
- Хорошо, - ответил я.
Но он не дождался моего ответа - я снова услышал короткие гудки. Это
нескончаемое мерное всхлипывание точно отражало беспокойство, зародившееся в
моей праздной душе.
Надо было заставить себя действовать. От Ренаты я не мог ожидать
никакой помощи. Сегодня она была занята на аукционе и разозлилась бы, если
бы я позвонил в аукционный зал и попросил ее отвезти меня в Северный
Вест-Сайд. Рената замечательная и очень услужливая женщина, у нее прекрасный
бюст, но некоторые вещи она считает проявлением неуважения и быстро
раздражается. Ну что ж, придется все делать самому. Вероятно, буксировщиков
можно не вызывать, "мерседес" дотащится до мастерской своим ходом. Затем
нужно найти такси или взять напрокат машину. На автобусе я ехать не хотел. В
автобусах, как, впрочем, и в метро, слишком много вооруженных алкоголиков и
наркоманов. Но нет, стоп! Первым делом нужно позвонить Мурре и съездить в
банк. И как-то объяснить, что я не могу повести Лиш и Мэри на музыкальный
урок. Эта мысль еще одним камнем легла мне на сердце, потому что я
побаивался Дениз. Она все еще имела надо мной определенную власть. Дениз
прямо-таки носилась с этими уроками. Впрочем, у нее все было важнейшим,
неотложным и критическим. В любые психологические проблемы, связанные с
воспитанием детей, она привносила жуткую напряженность. Об интеллектуальном
и духовном развитии девочек она говорила не иначе как о деле безнадежном,
ничего хорошего не предвещающем и едва ли не заранее обреченном на неудачу.
И если детские души окажутся загубленными, это будет исключительно на моей
совести. Ведь это я бросил их в самый важный момент всей истории
цивилизации, а все ради того, чтобы связаться с какой-то Ренатой. "С этой
шлюхой с большими сиськами", регулярно повторяла Дениз. Рената всегда была
для нее крепкой и грубой девкой. Казалось, эпитеты Дениз нацелены доказать,
что в нашей паре мужчина - Рената, а я - женщина.
Дениз, как и мои большие деньги, восходит к театру "Беласко". Тренка
играл Мерфи Вервиджер, и, как и полагается звезде, у него была свита -
костюмер, пресс-агент и мальчик на побегушках. Дениз жила с Вервиджером в
"Стив Мориц" и каждый день являлась в театр в компании с другими его
помощниками - со сценарием в руках, в вельветовом комбинезоне цвета сливы, с
зачесанными наверх волосами. Элегантная, тоненькая, плоскогрудая, с широкими
приподнятыми плечами (из-за чего очертания ее фигуры напоминали старомодный
кухонный стул), с огромными фиалковыми глазами, удивительно нежным цветом
лица и чудным, почти незаметным пушком, покрывавшим не только щеки, но и
переносицу. Из-за августовской жары ворота за сценой, к которым примыкала
цементированная дорожка, оставались открытыми, и солнечный свет,
пробивавшийся внутрь, освещал пугающее запустение - руины былой роскоши.
"Беласко" напоминал позолоченное блюдо для пирожных с налетом намертво
въевшейся грязи. Хотя возле губ Вервиджера залегли глубокие морщины, он был
моложавым и мускулистым. Такими бывают инструкторы по лыжам. Он вовсю
старался выглядеть утонченным. Его голова очень напоминала кивер: высокая
надменная скала, покрытая густым мехом. Дениз вела для него репетиционные