"Сол Беллоу. Дар Гумбольдта" - читать интересную книгу авторачто ты вроде бы художник. Но нам-то лучше знать, правда? А на деле ты хотел
только одного - избавиться ото всех, отключиться от всего и жить по своим собственным законам. Только ты и твоя загадочная душа, Чарли. Серьезные отношения для тебя непереносимы, именно поэтому ты избавился от меня и от детей. А теперь подцепил эту проститутку с толстой задницей, которая не носит лифчиков и демонстрирует свои огромные сиськи всему миру. Ты собрал вокруг себя невежественных жидов и гангстеров. Ты просто псих с клеймом гордыни и снобизма. Для тебя все недостаточно хороши... Я, может быть, сумела бы помочь тебе, но теперь слишком поздно! Я не спорил с Дениз. А в определенном смысле даже жалел ее. Она говорила, что я плохо живу. Я соглашался. Она считала, что я не в своем уме, и я был бы совершеннейшим идиотом, если бы отрицал это. Она утверждала, что я пишу чепуху, полнейшую бессмыслицу. Возможно, и так. Мою последнюю книжку "Некоторые американцы" с подзаголовком "Смысл жизни в США" быстро уценили. Издатели умоляли меня не печатать ее. Они обещали простить мне двадцатитысячный аванс, если я положу рукопись в стол. Но теперь я упрямо писал вторую часть. Моя жизнь была в полном расстройстве. Однако кое-чему я остался верен. Мною двигала идея. - И зачем только ты привез меня в Чикаго? - спрашивала Дениз. - Иногда я думаю, это потому, что здесь похоронены твои родные. В этом дело? Вот земля, где погребен мой еврейский отец? И ты притащил меня к склепу, чтобы петь псалмы? И о чем? А все потому, что ты считаешь себя ужасно благородным человеком. Черта с два! Оскорбления приносили Дениз больше пользы, чем витамины. А что касается меня, то и из непонимания можно извлечь множество полезных уроков. Но мой на весь ее интеллект, Дениз могла только повредить моей идее. С этой точки зрения Рената была куда лучше - лучше для меня. Рената запретила мне водить "дарт". Я пытался договориться с продавцом "мерседесов" о подержанной модели "250-С", но в демонстрационном зале Рената - взбудораженная, цветущая и благоухающая - положила свою руку на серебристый капот и сказала: - Эта. Купе. Прикосновение ее руки было таким чувственным. Она коснулась машины, а я ощутил ее прикосновение всем своим существом. * * * Нужно было что-то делать с изуродованным авто. Я отправился в вестибюль и вызвал Роланда, привратника - тощего негра, старенького, вечно небритого Роланда. Роланд Стайлс, если я не ошибался (а это вполне возможно), был на моей стороне. Именно Роланда я видел в фантазиях на тему своей одинокой смерти. Он первым входил в мою комнату и набивал сумку какими-то вещами, прежде чем вызвать полицию. Он делал это с моего благословения. Особенно ему была нужна моя электрическая бритва. Его темно-коричневое лицо было изрыто какими-то ямками и впадинками. Бриться лезвием, наверное, он просто не мог. Роланд, одетый в форменный костюм цвета электрик, смутился. Он видел измятую машину, когда шел утром на работу, но: - Не мог же я первым принести вам эту горестную весть, мистер Ситрин, - сказал он. |
|
|