"Сол Беллоу. Дар Гумбольдта" - читать интересную книгу автора

мне и не верить. Все как с цепи сорвались. Давай будем вести себя разумно.
- Неужели ты думал, что когда в банке мне скажут, что ты аннулировал
платеж и я могу засунуть твой чек себе в задницу, неужели ты думал, что я
проглочу это за просто так? Ты думаешь, я придурок? Конечно, глупо было
ввязываться во все эти разговорчики об образовании и колледжах. Я-то помню,
как ты взглянул на меня, когда я упомянул провинциальный колледж, в котором
учился.
- Да при чем здесь колледжи?
- Ты что, не понимаешь? И это после того, как ты накропал все эти штуки
и попал в "Кто есть кто"? Господи, какая же ты тупая задница, раз ничего не
понимаешь!
- В два часа ночи мне очень трудно что-нибудь понять. Мы могли бы
встретиться днем, когда моя голова хоть что-то соображает.
- Никаких больше разговоров. Разговор окончен.
И все же он звонил мне снова. Должно быть, Ринальдо Кантабиле звонил
еще раз десять. Покойный Фон Гумбольдт Флейшер тоже использовал драматургию
ночи, чтобы доставать и изводить людей.
Приостановить платеж посоветовал мне Джордж Свибел. Мы подружились с
ним еще в пятом классе, а дружба с такими ребятами так и осталась для меня
святой. Сколько раз мне советовали избавиться от этой ужасной слабости,
точнее даже зависимости от детской дружбы. Джордж когда-то был актером, но
давным-давно ушел со сцены и стал подрядчиком. Это дородный румяный парень;
в его одежде, манерах, да и во всей его жизни нет никаких приглушенных
тонов. Долгие годы он оставался моим добровольным экспертом по преступному
миру. Рассказывал мне об уголовниках, проститутках, скачках, рэкете,
наркотиках, политиках и операциях мафии. Бывая на радио, телевидении,
вращаясь в журналистских кругах, он все время расширял свои связи "среди
чистых и нечистых", как он говаривал. Меня он относил как раз к "чистым",
хотя я ни на что такое не претендую. Просто объясняю, как относился ко мне
Джордж.
- Деньги ты потерял за моим кухонным столом, и тебе придется меня
выслушать, - заявил он. - Эти придурки обжучили тебя.
- Ну, тогда ты должен был уличить их. Кантабиле прав.
- Ни черта он не прав, и вообще - он ничтожество. Если бы он задолжал
тебе три бакса, тебе бы пришлось за ним гоняться, чтобы вернуть их. А кроме
того, он был под кайфом.
- Я не заметил.
- Ты вообще ничего не замечаешь. Я десяток раз подмигивал тебе.
- Не видел. Не помню...
- Кантабиле все время на тебя работал. Он запорошил тебе глаза. Как
дымовой шашкой. Трепался об искусстве, о культуре и психологии, о клубе
"Книга месяца" и похвалялся своей образованной женой. В общем, поимел тебя
вовсю. И какую бы тему я ни просил тебя не затрагивать, ты только о ней и
распространялся.
- Джордж, эти его ночные звонки вымотали меня. Я ему заплачу. Почему
нет? Я всем плачу. Сдыхаться бы этого подонка.
- Не плати! - Театр научил Джорджа пугаться и ужасать, выпучивать глаза
и взвивать голос в драматическом крещендо. Он выкрикнул: - Чарли, не смей!
- Но ведь я имею дело с гангстером.
- Кантабиле уже давно не в чести. Их выдавили много лет назад. Я