"Аркадий Белинков. Черновик чувств " - читать интересную книгу автора

Потом вздохнула какая-то труба, и сразу оркестр навалился подушками на
голову.
Он растекался по залу. Затекал в уши и ноздри. И застывал там.
Дирижер начертил в воздухе сложный рисунок, который старательно
выпилили флейты.
Барабан сделал несколько дыр в перепутанном узоре, и сразу стало темней
и тише.
Потом совсем тихо.
В челюстях ярусов еще кое-где торчали сгнившими зубами почерневшие
люди.
На улице мы испуганно накололись на острый мороз и от неожиданности
разбили стеклянные стаканы, полные только что слышанной музыки, которые мы,
осторожно держа в руках, выносили из консерваторского зала.
Теперь о музыке уже нельзя было разговаривать. И она сказала:
- Вы знаете, мы, наверное, скоро будем совсем друзьями. Только мы
всегда будем друг другу цитировать отрывки из наших программ, дневников и
другой художественной словесности. Вот увидите.
Я серьезно предостерег ее:
- Боюсь, что это будет очень трудно: от своих друзей я требую
партийности. И конфиденци-ально шепнул:
- Кроме того, в душе я заговорщик и конспиратор.
Потом я сказал ей:
- История искусств - это простенькая история нескольких тем и сложная
история их вопло-щений.
- Яблоки писали фламандцы и Сезанн.
- О любви тоже все писали. Сафо и Евгений Долматовский писали.
Она слушала. Потом вспомнила и согласилась. Я продолжал:
- Исследователи шекспировской хронологии прямым источникам предпочитают
тексты, не означенные никакими указаниями года и дня, и делают, подчас,
безошибочные выводы лишь на основании едва заметных изменений в стилевой
концепции автора.
- Наши писатели предпочитают более красноречивые свидетельства,
подтверждающие истинность дат, аккуратно означенных на каждой из пьес.
Из аксессуаров они, впрочем, тоже довольствуются немногим. Достаточно
ей быть обладате-льницей геэсовского значка, а ему представителем какой-либо
импозантной и вполне современной профессии, достаточно натуральную звездную
сень, сопутствующую их дурному поведению, заменить вполне эпическим сиянием
кремлевских звезд, как вещи и чувства немедленно станут вполне современными
и любезными сердцу отзывчивого и чуткого читателя, жаждущего увидеть себя
запечатленным в монументальной памятниковости вполне испытанных и
проверенных рифм.
Она испуганно глядела на меня, растерянно покусывая мохнатую лапу
варежки. Во всю стену был нарисован человек без ноги, которую ему с успехом
заменяла толстая красная нога огромного "Я", тяжело покоящаяся на затаившей
обиду надписи: "Я не соблюдал правил уличного движения!". Я вначале тоже
немного испугался. Потом махнул рукой, оглянулся и продолжал:
- То, что наши отечественные мейстерзингеры вовсе ничего не ищут, стало
уже очевидным и для самых упрямых. То, что происходит в нынешнем искусстве,
уже не неоклассицизм. Это уже нечто худшее. Это неоклассицизм из вторых рук.
Поэтому у нас никогда не будет Анри де Ренье и Андре Жида... На Руси желтая