"Руслан Белов. Смерть за хребтом" - читать интересную книгу автора

но в голове нашлись только осевший зябкий мрак тех дней, изрядно
приправленный хрустящим на зубах пустынным песочком и заключение: "Ни фига
себе!"
- Ты лежать, хорошо. Ты все хорошо. Мы принес еда, - загалдели в это
время женщины, подсказывая друг другу английские слова, видимо, только что
заученные.
Я поблагодарил их и хотел попросить принести мне какого-нибудь
препарата от последствий потребления мною сырого мяса и несвежей воды, но
вовремя сообразил, что их знания английского языка и моего персидского вряд
ли хватит для точной передачи смысла просьбы, и я могу получать что-нибудь
эдакое, что отправит меня на тот свет. Но я все же попытался объяснить им,
что настоятельно нуждаюсь в большом количестве спиртного. Они задумались на
пару секунд, затем закивали головами и удалились.
Через пятнадцать минут в комнату вкатили столик, весь уставленный
разнообразной едой. Среди яств возвышалась большая бутылка шотландского
виски. Но есть и пить я не мог, и не вследствие того, что привык за
последние дни к подножному корму и, тем более, не из-за того, что за всю
мою долгую жизнь так и не научился пить этот виски, этот отвратительный
заморский самогон, по своим качествам превосходящий разве только нашу
российскую политуру... Просто столик вкатило то самое небесное создание с
пальчиками нежнее лепестков роз, девушка, навсегда приблизившая меня к раю.
На ней были прозрачные небесно-голубые шаровары, не скрывавшие белизны
и нежности бедер.
Казалось, что ее обнаженные, детской откровенности ступни не приминали
ворса ковра.
Ее животик своим пупком пригвождал взгляд навеки, и если вы смогли бы
отвести от него глаза, то сразу же поняли бы, что этот божественный образ
навеки запечатлелся в вашей сетчатке и отныне будет с вами всегда...
Ее лицо было скрыто небесно-голубой накидкой, и я чувствовал замершим
сердцем, что, когда я пойму, что не видел в жизни черт прелестнее, и что
совершеннее, желаннее, прелестнее черт не может быть во всей Вселенной, эта
накидка будет откинута и дыхание мое замрет в абсолютном восторге...
Ее груди! Вспомните тысячи бюстов, тысячи умопомрачительных сосков
всех всевозможных рекламных королев и богинь и рыдайте - вы не видели
ничего!
Позже я добавлю красок и подробностей к ее описанию - невозможно, выше
человеческих сил описать в единую попытку всю бездонность ее человеческой
привлекательности и всю божественность ее внутреннего совершенства!
По приведенному описанию девушки легко можно представить зигзаг,
которым двигались мои изумленные глаза от одной ее прелести к другой,
двигались в тщетной попытке постичь их совершенство, сущность и
предназначение, в попытке постичь, почему мне, простому смертному,
дозволено быть зрителем, почему же, почему мне даровано величайшее счастье
видеть и запомнить все это?
Видеть и запомнить... И только! Я чудесным образом очутился в земном
раю, где, видимо, все возможно, но чувствовал, что вопрос о моей мужской
состоятельности после всего случившегося в пустыне (было ли все это?) все
еще стоит на повестке дня.
И поэтому мои глаза заметались от ее стройных бедер к столику и
обратно и, в конце концов, прилепились к бутылке. Я застенчиво и глупо