"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

показания все нижеподписавшиеся граждане д. Ольховицы Вологодской губернии.
Калинин движением ладошки закинул волосы назад и положил бумагу:
- К сему Пачин. Плюс тридцать две подписи граждан деревни Ольховицы.
- Граждан или крестьян? - Сталин встал и, разглаживая правый ус,
подошел к столу. Взял жалобу. - Судя по стилю, писал кто-то другой.
- Данила Семенович, - повернулся Калинин. - Кто писал жалобу?
- Бумагу-то?
- Да.
- Писал-то Николай Иванович, Рыжко по-нашему. Поп-прогрессист.
- Что-что? Прогрессист? - Сталин, раскуривая трубку, сел рядом с
Данилом. - Почему же именно прогрессист?
- Да вишь... А вы кто будете?
- Сталин.
- Ох, извините, пожалуйста! А я думал, тоже с жалобой. - Данило
смутился и встал. - Извините ради Христа, видать, помешал, пришел не
вовремя. Ну я и уйду, ежели...
- Ничего, Данила Семенович. Так почему все-таки прогрессист?
- Вишь, мужики-то его не брали в приход. - Данило снова сел. - Все у
его по-новому. Вино шибко пьет да и к женскому полу... Значит... Блудил
помаленьку... Вот и прозвали прогрессист.
Калинин и Сталин рассмеялись вместе. Но Сталин приглушил смех чуть
раньше. Он вспомнил, как неприятно для него любое воспоминание о его
семинарист-ском прошлом. Троцкий за глаза не однажды делал демагогические
намеки на бурсацкое образование некоторых руководящих товарищей. Сталин
знал, что Калинину известны троцкистские шуточки, а Калинин, в свою очередь,
знал, что Сталин знает обо всем этом, а Сталин знал, что Калинин знает, как
неприятно все это ему, Сталину. Короткая пауза повисла было в пространстве,
но Калинин быстро переключил разговор:
- Товарищ Пачин! Вы пишете в жалобе, что никогда не пользовались
наемным трудом. А мельница? Это же частное предприятие.
Данило покачал головой:
- Ох, Михайло да Иванович! Частное. Знамо, частное! Да ведь и брюхо-то
у человека тоже частное, а не общее. Тут-то как? Да меня вся волость звала
по имени-отчеству. За толчею-то. Я рази враг народу-то?
- Враг.
- Это... это... - Данило не мог подобрать слов. - Это, Михайло
Иванович, как так?
- Да так. Сколько брал с пуда?
- С двух пудов фунт.
- Ну вот. Ты этот фунт не пахал не сеял, он тебе доставался даром.
- Нет, Михайло Иванович, неправда! - Данило даже привстал со стула. - Я
вон одного дегтю на эту толчею сколько перепокупал, может, на весь гарец. А
ремонт, а всякие клюшки-гвоздики! А силы да время сколь, подавись эта
толчея! Я вон ее сам в коммуну бесплатно сдал.
- Прижали, наверно, вот и сдал, - сказал Калинин.
- Да за что прижали-то? - Данило встал. - Я эту толчею восемь годов
делал своими руками. Люди
о празднике в гости, а Данило топорик в руки да на угол. Ладно, богаче
людей не буду, нате, берите ее в коммуну! Так теперь-то за что меня из
списков похерили? Рази я хуже хоть того же Игнахи Сопронова? Он вон,