"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

пыжиковой шапке выходил из машины, держа в руках толстый портфель. Данило
бросился навстречу:
- Петька! Петр Николаевич, глико, хоть я тебя увидел-то! Совсем я...
- Что? - Петька даже не остановился.
- Николая-то Ивановича я потерял, а на кварте-ре-то был, да ты уж
ушел...
Данило вдруг осекся. Петька Штырь даже не посмотрел, скрылся в подъезде.
Данило долго не мог очнуться от этого горя. "Прохвост! - думал он. -
Прохвост, он прохвост и есть, вишь, не признался. Да разве это где
видано? Своего мужика не признать, Ольховского. В Шибанихе жил, в одном дому
.гостили... Господи, до чего дожили!"
Данило в отчаянии снова пошел в приемную. Все посетители уже ушли, и
прежний секретарь, узнав Данила, рассердился:
- Я же вам, гражданин, сказал: Михаил Иванович принять не может. Не
может, понятно это или нет?
- Да я, товарищ командир, на минутую... Можно сказать, совсем
недолго...
- Нет, нет, приходите на следующей неделе!
- Я, вишь, не могу долго-то, сына женю на той-то неделе.
- Что-что?
- Сына, говорю, женю, свадьба на той неделе, время-то нету.
Секретарь хмыкнул и позвонил:
- Товарищ Гирин, немедленно зайдите ко мне. Данило положил шапку на
стул и не по возрасту резво прыгнул за барьер, подскочил к двери кабинета.
- Оставьте его в покое! - сказал Сталин секретарю, когда тот попытался
за рукав увести Данила от дверей. Сталин закурил, и сел где-то в дальнем
углу, а Калинин повторил приглашение:
- Садитесь, садитесь.
Данило (он был слегка выведен из себя) не ответил Сталину и достал
из-под шубы бумагу. Большое масляное пятно от скоромного пирога красовалось
посредине листа, но водяной знак фабрики Сумкина был все равно хорошо
заметен. Калинин начал читать.
- Прочти вслух! - глухо, издалека произнес Сталин.
- А ты не приставай! - обернувшись, вдруг встрепенулся Данило. - Не
мешай человеку читать!
Калинин засмеялся, вскинув густые волосы и выставив бородку:
- Гражданин Пачин, гражданин Пачин!.. Стоит ли, Иосиф Виссарьенович?
- Стоит! Обязательно стоит! - сказал Сталин. Калинин близоруко
склонился, сильно грассируя и окая, прочитал жалобу:
От крестьянина Вологодской губернии деревни Ольховицы Данилы Семенова
Панина Прошение
Покорнейше прошу президиум ЦИК разобрать мою жалобу относительно сугубо
неправильных действий низовых властей в лице комиссии Ольховского
волисполкома и лично уполномоченным РИКа Игнатия Соиронова. По существу дела
имею честь сообщить следующее. Я, Данило Семенов Пачин, крестьянин, по
оговору Сопронова решением комиссии волисполкома генваря 11-го дня сего 1928
года лишен был гражданских избирательных прав, что считаю несправедливым.
Наемным трудом мое хозяйство никогда не пользовалось, торговли никакой не
было. Что касается толчеи, то я давно передал ее добровольно и безвозмездно
в Ольховскую коммуну имени Клары Цеткиной. В справедливости сих слов дают